|
2019. №2
|
Правовая мысль: история и современность
|
4–21
|
Выбор верного подхода к методологии юридических исследований является однимиз главных условий постижения истины в процессе научного познания государствен-но-правовых явлений. Применение системного метода создает новые возможностидля раскрытия его сущности, содержания и преимуществ, в том числе в вопросах ис-следования ответственности органов публичной власти. Целью статьи является ос-мысление целесообразности использования системного метода при изучении юри-дической ответственности данных органов. Предложены пути совершенствованиясистемы ответственности властных органов и рекомендации по изменению действую-щего законодательства. Методы: общенаучные (диалектический, логический, систем-ный) и специально-юридические (сравнительно-правовой, формально-юридический,юридического моделирования). Сформулировано понятие системы юридической от-ветственности органов публичной власти, рассматриваемой в виде группы правовыхнорм, которым присуща упорядоченность, обеспечивающая относительную самостоя-тельность и единство этой совокупности. Это выражается в сознательном соблюдениии исполнении правовых норм органами публичной власти, а в случае нарушения — не-обходимости претерпевать неблагоприятные последствия в виде лишений. Выделенряд функций системы ответственности с их краткой характеристикой. Устанавливаютсяточные элементы системы юридической ответственности органов публичной власти.Анализ источников позволил разработать структуру системы юридической ответствен-ности данных органов, в которую входят: субъект ответственности, основания ответ-ственности, меры ответственности, процедура привлечения к ответственности. Данкраткий анализ каждого элемента системы с указанием его свойств и признаков. При-водятся примеры отсутствия на законодательном уровне отдельных структурных эле-ментов вышеупомянутой системы и описываются возникающие в связи с этим пробле-мы. Авторы приходят к выводу, что системный подход должен быть положен в основу методики исследования юридической ответственности данных органов, что позволитвыявить новые пути развития института ответственности в отношении властных субъектов. Для цитирования: Малько А.В., Маркунин Р.С. Значение системного подхода в исследовании юридической ответственности органов публичной власти // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 4–21. УДК: 342.511. 5 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.4.21 |
|
22–44
|
На международном уровне отношения в области биомедицины регламентируются обширным комплексом документов, положения которых в подавляющем большинстве содержат принципы и правила биоэтики, которые не носят юридически обязательного характера. Перевод этих этических норм на уровень национального законодательства требует их надлежащей юридизации, эталоном которой должны служить международные нормативно-правовые акты, прежде всего Конвенция Совета Европы о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины. Анализ показывает, что из всех принципов биоэтики лишь принцип «делай благо», закрепленный в ст. 2 Конвенции (согласно которой «интересы и благо отдельного человека превалируют над интересами общества или науки»), не получил адекватной юридической интерпретации. Юридическая некорректность данной статьи, речь в которой идет не о правах человека, а о его интересах и благе, является одним из факторов, препятствующих подписанию Конвенции. Вместе с тем в ней нашла выражение интенция не только на обеспечение прав испытуемых в ходе биомедицинских исследований, но также и на защиту интересов человека, которые могут пострадать от дегуманизирующего воздействия биотехнологий. Пока регулятивный потенциал Конвенции, нацеленный на благо грядущих поколений, не получил должного развития. Поиск гарантий от негативного воздействия биотехнологий на развитие человечества как биологического вида и социальной общности идет в плоскости общественной морали, корпоративной морали медико-биологического сообщества и индивидуальной морали исследователей. Последняя является на данный момент главной (хотя ненадежной) защитой от неконтролируемого развития биотехнологий. В этой ситуации важным направлением поиска баланса правовых и моральных регуляторов при создании и применении биотехнологий могли бы стать гарантии прав исследователей на обнародование опасений в связи с вредом, который могут заключать в себе данные технологии. Для цитирования: Лапаева В.В. Международное регулирование отношений в сфере биомедицины: взаимодействие права и морали // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 22–44. УДК: 340 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.22.44 |
|
45–78
|
В статье дан результат комплексного исследования новой правовой категории — «жизнь или здоровье животных и растений», присутствующей в нескольких действующих и проектируемых федеральных законах. Цель исследования, проведенного с использованием формально-юридического и системного методов, а также метода моделирования, выяснить, какова корреляция этой категории с законодательством и правовой системой в целом. Доказывается, что исследованные нормы противоречат положениям Конституции и всему остальному законодательству России, более того — фундаментальным основам права, относящего животных и растения не к субъектам, а к объектам правоотношений. Конструкция критикуемых норм такова, что потерпевшими от административного правонарушения и кредиторами по возмещению вреда жизни и здоровью должны признаваться не только люди, но и животные и растения. Анализ судебной практики показывает, что эти нормы не принесут пользы в деле защиты животных от жестокого обращения, а объектов животного мира, растений, леса и лесных ресурсов — от истребления, незаконного использования и вредных последствий хозяйственной деятельности человека, поскольку они не применимы на практике. Обнаружена причина проникновения норм о защите «жизни или здоровья животных и растений» в российское законодательство: неадаптированная имплементация формулировок некоторых международных договоров России без учета особенностей российской правовой системы. Анализ публикаций по теме свидетельствует о попытках научного обоснования сомнительной легитимации, что подтверждает авторскую гипотезу о возможной угрозе деформации российской правовой доктрины. Названы и классифицированы ошибки, ставшие причиной критикуемого состояния отдельных норм федеральных законов. Обоснована необходимость приведения терминологии и содержания отдельных критикуемых норм в соответствие с положениями Конституции России и нормами федеральных законов в сферах охраны здоровья граждан и окружающей среды, природопользования, защиты имущественных прав физических и юридических лиц. В связи с этим даны рекомендации к планированию и согласованности предлагаемой работы на стадии правотворчества, использованию юридической технологии. Для цитирования: Горохов Д.Б. Проблемный результат отечественного правотворчества: законодательное установление «жизни или здоровья животных или растений» // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 45–78. УДК: 340 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.45.78 |
|
79–102
|
Промышленная революция трансформировала понятие о способах и средствах производства. Внедрение искусственного интеллекта и роботов в реальном секторе экономики стало неизбежным. Степень воздействия человека на ход производственного цикла постепенно уменьшается и заменяется программами, определяющими по цифровым алгоритмам поведение роботов и образ мышления искусственного интеллекта. Правовая оценка природы искусственного интеллекта и регламентация порядка его использования стала важнейшей задачей современного отечественного правоведения. В статье дан анализ возможных подходов к раскрытию понятия «искусственный интеллект» как правовой категории и соотношения его с понятиями «робот» и «киберфизическая система». Раскрываются вопросы юридической ответственности за работу искусственного интеллекта. Изучается возможность признания у робота (машины), обладающего искусственным интеллектом, свойств субъекта права. Рассматривается возможность признания правосубъектности искусственного интеллекта в киберфизическом пространстве. Цель работы: предложить пути развития законодательства в условиях цифровизации российской экономики и внедрения искусственного интеллекта. Использовались метод анализа, синтеза, обобщения, статистики, индукции и дедукции, интерпретации, классификации и сравнительный методы. Предложен подход к раскрытию категорий «искусственный интеллект», «интеллектуальные системы», «нейротехнологии» и «робот» с позиции российского права. Определены механизмы привлечения к юридической ответственности соответствующих субъектов права. Выделены краткосрочная, среднесрочная и долгосрочная перспективы развития законодательства, определяющего правоспособность робота и искусственного интеллекта в киберфизическом пространстве, содержание киберфизических отношений, а также основания привлечения участников рассматриваемых отношений к юридической ответственности. Правовое регулирование предпринимательской и иной экономической деятельности с использованием искусственного интеллекта должно основываться на конвергенции технологии, программирования и права. Для цитирования: Лаптев В.А. Понятие искусственного интеллекта и юридическая ответственность за его работу // Право. Журнал Высшей школы экономики. № 2. 2019. С. 79–102. УДК:346 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.79.102 |
Российское право: состояние, перспективы, комментарии
|
103–123
|
Финансовый контроль в доктрине финансового права понимается как термин, объединяющий любую контрольную деятельность государства и местного самоуправления в финансовой сфере. Это свидетельствует о применении отраслевого подхода к пониманию финансового контроля, при этом ученые выдвигают различные позиции, объясняющие отнесение налогового контроля, валютного контроля и контроля (надзора) со стороны Банка России, в том числе контроля в сфере денежного обращения к разновидностям публичного финансового контроля. Учеными выдвигались ранее и до сих пор выдвигаются идеи интеграции всех видов публичного контроля в рамках одного закона о государственном и муниципальном финансовом контроле. В статье обоснована несостоятельность отраслевого подхода к финансовому контролю и предлагается применение сущностного подхода к выработке доктринального понятия финансового контроля. Ближайшее рассмотрение финансового контроля и соотнесение его с валютным, налоговым контролем и банковским надзором по предмету и целям демонстрирует их сущностные различия. Публичный финансовый контроль не объединяет различные виды публичного контроля в финансовой сфере, а является самостоятельным видом контроля наравне с налоговым и валютным. В статье также проводится дифференциация между контролем и надзором, прежде всего в зависимости от включения в управление финансовыми ресурсами. Обосновывается несостоятельность суждений об отнесении аудита к видам финансового контроля. Изучение нормативной базы финансового контроля позволяет утверждать, что он является категорией не только публичного, но и частного права; прежде всего финансовый контроль осуществляется собственником финансовых ресурсов как заинтересованным лицом. Автор критикует идею о закреплении в Бюджетном кодексе России термина «бюджетный контроль» в силу того, что данное изменение будет носить лишь редакционный характер и не позволит выстроить единую систему публичного контроля в финансовой сфере в рамках единого законодательного акта. Для цитирования: Рябова Е.В. Публичный финансовый контроль: выявление сущности явления // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 103–123. УДК: 342 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.103.123 |
|
124–138
|
В отличие от национальной безопасности, понятие «финансовая безопасность» недавно попало в поле зрения правовой науки и сегодня идет дискуссия о его месте в правовом регулировании. К настоящему моменту уже есть ряд достижений экономической науки, которые должны быть переведены в правовую плоскость. Социальная наука установила тесную взаимосвязь и иерархию — «национальная безопасность» — «экономическая безопасность» — «финансовая безопасность», которые означают, в том числе, что повышение уровня финансовой безопасности, которое не повышает уровня экономической безопасности, не имеет смысла. Финансовая безопасность в отрыве от этой иерархии не может быть предметом правового регулирования. В статье с использованием формально-логического, системно-структурного, формально-юридического и сравнительно-правового методов проанализированы документы стратегического планирования России. В этих документах есть понятие «экономическая безопасность», но в то же время решаются вопросы финансовой безопасности (но это понятие не упоминается). Обеспечение финансовой безопасности фактически существует в рамках целей экономической и национальной безопасности. Обеспечение финансовой безопасности обладает всеми качествами стратегической цели: приоритетностью и траекторностью. Понимание финансовой безопасности как стратегической цели отражает идеи доверия и сотрудничества, лежащие в основе современной модели безопасности. Положение вещей остается отразить в документах стратегического планирования. Внесение финансовой безопасности в данные документы в качестве цели является одним из вариантов правового оформления финансовой безопасности России. Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации» создает все возможности для реализации задач правового регулирования финансовой безопасности в стратегических документах. Оснований для принятия специального закона о финансовой безопасности нет. К тому же такой закон нарушит вышеназванную иерархическую взаимосвязь и будет выпадать из общей системы правового регулирования. Для цитирования: Кудряшова Е.В. Финансовая безопасность в иерархии целей стратегического планирования в Российской Федерации // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 124–138. УДК: 342 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.124.138 |
|
139–162
|
В статье исследуются место и значение постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации (далее — Постановления ПВС) в отечественной правовой системе. Автор не ограничивается использованием формально-юридического подхода, а подчеркивает необходимость отхода от правового позитивизма и целесообразность использования аксиологического (ценностного) подхода к пониманию права при определении места Постановлений ПВС в данной системе. Для этого проводится анализ законодательства, регламентирующего деятельность Верховного Суда Российской Федерации, на основании которого делается вывод, что возникновение новых норм в ходе реализации Судом его полномочий — объективный процесс, обусловленный логикой развития отечественной правовой системы. В качестве основного признака, отличающего Постановления ПВС от судебных прецедентов и иных судебных актов, названы обобщающая направленность толкования закона и универсальность основанных на нем выводов. В статье опровергаются ссылки на принцип разделения властей как на аргумент против признания судебного правотворчества, также оспаривается тезис, что разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации не являются руководящими и не имеют обязательной силы, подчеркивается наличие процессуальных механизмов, обеспечивающих обязательность Постановлений ПВС. Приведены примеры, показывающие, что Верховный Суд Российской Федерации творит право, восполняет пробелы в правовом регулировании, создает новые правовые нормы, и его постановления фактически являются источником (формой) гражданского процессуального права. Сделан вывод, что Постановления ПВС — основанные на высшем уровне обобщения и анализа судебной практики разъяснения высшего судебного органа, имеющие обязательный для судов общей юрисдикции и иных участников гражданских процессуальных правоотношений характер. Отмечена необходимость закрепления статуса Постановлений ПВС как источника (формы) гражданского процессуального права для устранения проблем, возникающих при их применении. Для цитирования: Самсонов Н. В. Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации как источник отечественного гражданского процессуального права. Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 139–162. УДК: 347.91.95 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.139.162 |
|
163–188
|
Пересмотр дел по новым или вновь открывшимся обстоятельствам, как и проверка постановлений судов в порядке надзора является самостоятельной исключительной стадией судебного процесса. Ее исключительность обусловлена установлением в законе специальных оснований для отмены судебного постановления и порядка такого пересмотра. Анализ законодательства и практики российских судов, пересматривающих дела по новым обстоятельствам, имеющим иностранную характеристику, показывает значимость данной стадии процесса и для отношений, осложненных иностранным элементом. Поскольку в качестве нового обстоятельства в этих случаях может выступать иностранное судебное решение, в статье рассматриваются вопросы, связанные с действием иностранных судебных решений на территории России. Общая тенденция к расширению и упрощению признания иностранных судебных решений, очевидно, расширяет и возможности учета их в качестве новых обстоятельств при пересмотре судебных дел. Но это не должно означать снижения требований к соблюдению установленных в международном договоре и в законодательстве условий признания. Проверка судом в процессе пересмотра дела иностранного судебного решения, рассматриваемого в качестве нового обстоятельства, на предмет соблюдения установленных условий его признания необходима независимо от подачи заинтересованным лицом возражений против признания или просьбы о «подтверждении» действия решения в России. Специфика производства по пересмотру дел по новым обстоятельствам, приводящего к изменению действующего в России акта правосудия — постановления российского суда на основании иностранного решения, требует особого подхода коценке решения иностранного суда, рассматриваемого как новое обстоятельство. Пе-ресмотр российскими судами по новым обстоятельствам гражданских дел. связанныхс иностранным правопорядком, должен способствовать надлежащему отправлениюправосудия, вынесению справедливых судебных постановлений, защищающих праваи интересы участников судебного процесса, независимо от их гражданства. Для цитирования: Марышева Н.И., Щукин А.И. Иностранный элемент при пересмотре судебных постановлений по новым обстоятельствам: российское законодательство и судебная практика // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 163–188. УДК: 341.9 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.163.188 |
|
189–208
|
В статье рассматривается вопрос о содержании и юридической технике закрепления в современном российском законодательстве личных неимущественных прав супругов. Целью работы является определение направлений возможной корректировки состава таких прав, чтобы они обеспечивали реализацию личности в семейных отношениях в контексте обеспечения стабильности института семьи. При этом использованы методы: исторический, моделирования, сравнительно-правовой. В той форме, в которой они изложены в Семейном кодексе России, личные неимущественные права не всегда направлены на сохранение семьи как общности. Даже тогда, когда такая направленность присутствует, нормы сформулированы излишне лапидарно. Обращаясь к отечественной правовой истории по рассматриваемому вопросу, мы сталкиваемся с регулированием этих прав на совершенно иных основаниях. В качестве основного результата исследования специальной литературы по рассматриваемому вопросу делается вывод, что содержание личных неимущественных прав супругов в ней рассмотрено в самой минимальной степени. Преимущественно рассматриваются возможности их регулирования брачным договором, классификации, применения для их защиты компенсации морального вреда. Анализ судебной практики приводит к выводу о незначительном практическом значении личных неимущественных прав в действующем нормативном регулировании, что позволяет ставить вопрос об их корректировке, сосредоточившись на их психологическом воздействии на участников соответствующих правоотношений. Обращение к зарубежному законодательству государств континентальной правовой системы позволяет найти решения, направленные на укрепление семьи, оставаясь в той же цивилизационной парадигме. Следует ставить вопрос о заимствовании не только правовых норм как таковых, но и последовательности, приоритетов их представления в законе. Делается также вывод о предпочтительной форме изложения личных неимущественных прав супругов в форме корреспондирующих взаимных обязанностей. Такие права должны занимать приоритетное место в системе изложения. Кроме того, автор предлагает расширить их содержание (понимая спорность ряда предложений, автор предлагает их сделать предметом дискуссии). Права, заимствованные из других отраслей права (на выбор места жительства и рода занятий), должны занять соответствующее подчиненное место и включить в себя оговорки, соответствующие специфике семейных отношений. Для цитирования: Зыков С.В. Личные неимущественные права супругов: необходимость правового регулирования // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 189–208. УДК: 347.625.1 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.189.208 |
Право в современном мире
|
209–232
|
Предметом настоящей статьи является вопрос о выборе права, применимого к трансграничному ликвидационному неттингу. Данный механизм используется для снижения рисков по заключаемым на международных финансовых рынках сделкам с производными финансовыми инструментами, договорам репо, сделкам займа ценными бумагами и конверсионным операциям. Он осуществляется с использованием стандартных генеральных соглашений, являющихся частью типовой документации, разработанной международными ассоциациями участников финансовых рынков. Кроме того, ликвидационный неттинг при наступления событий неисполнения обязательств предусмотрен биржевыми правилами. Некоторые дефиниции ликвидационного неттинга, содержащиеся в законодательных и доктринальных источниках, позволяют сделать вывод о возможности применения к нему коллизионной нормы о зачете. Поскольку взаимозачет требований по сделкам является лишь заключительным этапом всей процедуры неттинга, то более обоснована квалификация рассматриваемого механизма в качестве договорного способа прекращения обязательств. Подобный подход позволяет определить право, применимое к ликвидационному неттингу, осуществляемому в соответствии с международной стандартной документацией, а также к биржевому ликвидационному неттингу. Однако вопрос о праве, применимом к ликвидационному неттингу на основе нестандартных соглашений, стороны которых не осуществили выбора права самостоятельно, остается неразрешенным. Норма о выборе права, применимого к ликвидационному неттингу, отсутствует в отечественном законодательстве о международном частном праве. Коллизионная проблематика, связанная с применением ликвидационного неттинга по трансграничным сделкам, поднималась в ходе подготовки международного инструментария в области неттинга в рамках УНИДРУА. Однако рекомендации в отношении применимого права не вошли в окончательную редакцию документа. Вероятно, отсутствие прогресса в выработке специальной коллизионной нормы о неттинге вызвано практическими причинами, а не теоретическими затруднениями. Традиционно внебиржевой ликвидационный неттинг осуществляется с использованием стандартной документации, содержащей положения о выборе применимого права, которые признаются всеми ведущими правопорядками. Для цитирования: Клементьев А.П. Выбор права в трансграничном ликвидационном неттинге // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 209–232. УДК: 341 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.209.232 |
|
233–254
|
В статье исследуются международно-правовые акты, разрабатываемые в рамках межгосударственных объединений, регламентирующие порядок экспертизы проектов правовых актов, принимаемых их органами. Целью статьи является выработка новых подходов к экспертизе проектов международных правовых актов как важнейшей составляющей юридической экспертизы. Среди методов, использованных авторами, диалектический, формально-логический, системно-структурный, исторический, формально-юридический и сравнительно-правовой методы, а также методы толкования права, экспертного оценивания, правового моделирования и прогнозирования. Подчеркивается значение экспертной деятельности для подготовки международных правовых актов, которая способствует более эффективному применению норм международного права, поскольку они не только регламентируют отношения в рамках соответствующих международных организаций и межгосударственных интеграционных объединений, но и входят в качестве составной части в российскую правовую систему. На основе анализа правовой базы экспертизы проектов правовых актов в международных организациях сформулированы предложения и рекомендации, направленные на совершенствование международно-правовых механизмов по экспертизе проектов правовых актов Евразийского экономического союза. Экспертиза проектов международных правовых актов является по содержанию и методам качественно иной деятельностью, чем экспертиза проектов внутригосударственных правовых актов; она требует специальных знаний, в том числе разработки оригинальной методологии. В данную методологию должны входить как юридические, так и мультидисциплинарные научные методы (экономический анализ, социальное измерение, моделирование, прогнозирование); базовые компоненты экспертизы проектов международных правовых актов заключаются в правовой, научно-лингвистической и юридико-технической экспертизе. При необходимости могут проводиться другие виды экспертиз, признанные целесо образными. Экспертиза проектов международных правовых актов необходима актам,принимаемым в рамках Евразийского экономического союза. ЕАЭС активно развиваетсвою международно-правовую базу, его органы принимают решения, имеющие обя-зательный характер для всех членов ЕАЭС, в том числе для России, включая органыгосударственной власти, бизнес-сообщество, граждан. Для цитирования: Каширкина А.А., Морозов А.Н. Экспертиза проектов международных актов: новые грани юридической экспертизы // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 233–254. УДК: 342 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.2.233.254 |
|
|