http://law-journal.hse.ru ru-ru Copyright 2023 Fri, 31 Mar 2023 21:59:02 +0300 https://law-journal.hse.ru/2023--1/818223993.html При осуществлении правосудия имеет место толкование разных документов, в первую очередь, юридических — нормативных актов и договоров. Это толкование зачастую становится предметом споров в судах. Поскольку суд должен изложить основания принятого им решения, в тексте судебного акта обосновывается выбор варианта толкования и демонстрируется, что этот выбор объективен. Выбранное толкование может аргументироваться ссылками на значение слова, в котором оно обычно используется и которое зафиксировано в словаре. Это не единственный способ выявить обычное значение слова, однако наиболее простой и потому активно используемый судами. В России и в США количество и характер ссылок на словари в решениях судов различаются: в американских судах это стало широко применяемой практикой, практика высших судов России насчитывает лишь несколько десятков такого рода примеров. Российские суды чаще прибегают к словарям для толкования слов, которые в юридических документах имеют специальное значение, но при этом используют словари общеупотребительной лексики. Американские суды чаще толкуют слова общеупотребительного языка, для толкования правовых терминов обращаются к специализированным словарям. В обеих юрисдикциях обращение к общим словарям мотивируется тем, что в юридических документах используется обычный, неспециальный язык, хотя в юридических текстах происходит терминологизация слов путем свойственного праву более строгого, более точного и определенного употребления слов, которые за пределами правовых текстов многозначны или размыты по значению. Ссылки на словари в судебных актах не достигают цели их использования в судебных делах — не обеспечивается объективность толкования: выбор словаря и значения слова в словаре остается произвольным усмотрением судьи. В связи с этим задачи толкования слов юридических документов должны решаться методами корпусного анализа юридического языка, лингвистической экспертизой или путем составления специализированных юридических словарей. Последний способ является наиболее эффективным. https://law-journal.hse.ru/2023--1/818521080.html В статье рассматриваются свойства аксиоматичности, презумптивности и догматической фиктивности конституционного принципа добросовестности субъектов правоотношений. Системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-правовой, формально-логический и другие методы познания в юриспруденции и формальной логике позволили выявить и охарактеризовать указанные свойства. Использование этих методов в их сочетании предопределило обращение не только к актуальным проблемам конституционного права, но и к вопросам теории права, а также других отраслей права. Целью настоящего исследования является подтверждение гипотезы о том, что в глобальном смысле добросовестность является фундаментом, на котором строится вся правовая система государства. Конституционный принцип добросовестности субъектов правоотношений формулирует базовое правило, которое заключается в том, что добросовестность является обязательным условием деятельности субъектов правоотношений. В связи с этим данный принцип обладает свойством аксиоматичности и определяет направление дальнейшего развития правовой системы в рамках сформулированного правила. Также конституционный принцип добросовестности субъектов правоотношений, обязывая правоприменителя исходить из предположения о добросовестности надлежащим образом соблюдающих Конституцию России и законодательство субъектов правоотношений, приобретает свойство презумптивности и тем самым обеспечивает стабильность правовой системы государства. Презумпция добросовестности субъектов правоотношений, предусматривая при этом возможность опровержения такого предположения (т.е. будучи опровержимой), является инструментом контроля за соблюдением сформулированных нормативными правовыми актами критериев добросовестности субъектами тех или иных отраслевых правоотношений. В свою очередь принцип добросовестности субъектов правоотношений в силу высокой степени правовой обобщенности и отсутствия четких границ своего правового содержания обладает свойством догматической фиктивности, позволяющим полноценно раскрывать его положения, тем самым развивая правовую систему и обеспечивая ее эффективное функционирование. Таким образом, указанные свойства позволяют принципу добросовестности субъектов правоотношений в полном объеме реализовать заложенный в нем потенциал и осуществить дальнейшее полноценное развитие, а также нормативное закрепление аспектов добросовестности в различных отраслях права. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824150448.html Неоднозначность толкования норм Бюджетного кодекса Российской Федерации в части установления размера субсидии, подлежащей возврату в случае нарушения юридическими лицами порядка и условий ее предоставления, привела к изменению подзаконного правотворчества и судебного правоприменения. Вектор сместился с требования о возврате всей суммы полученной субсидии на требование о ее возврате в части, соответствующей выявленному нарушению. Такая трансформация правотворчества и правоприменения привела к нарушению публичных интересов в финансовой сфере, заключающихся в том, чтобы средства бюджетов публично-правовых образований расходовались адресно, по целевому назначению, и соответственно чтобы субсидия как форма государственной (муниципальной) поддержки выделялась именно тем лицам, которые соответствуют установленным в нормативных актах требованиям. Предметом исследования являются правоотношения по возврату субсидий юридическими лицами, которые нарушили порядок и условия предоставления субсидии, а также возникающие в связи с этим правовые коллизии и конфликты. Цель исследования: определить, соблюден ли баланс частных и публичных интересов действующим правовым регулированием отношений по возврату субсидий юридическими лицами. В процессе разработки проблемы использованы следующие специальные методы исследования: формально-юридический, юридико-технический и историко-правовой, а также общенаучные методы познания: анализ, синтез, индукция, дедукция и др. На основе анализа судебной практики арбитражных судов и нормативных правовых актов, регулирующих порядок и условия представления субсидий, авторами сделан вывод о нарушении публичного интереса действующим регулированием возврата субсидий в бюджет, допускающим частичный возврат субсидии Сформулированы предложения по внесению изменений в Бюджетный кодекс и подзаконные нормативные акты в целях достижения правовой определенности и однозначности законодательных установлений, формирования единой судебной практики. Неотъемлемым обоснованием сделанного авторами вывода является подробное исследование наиболее показательных судебных решений, подтверждающих спорное, неоднозначное, «порочное» регулирование порядка возврата в бюджет субсидий юридическими лицами. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824150931.html В статье исследуется значение актов Конституционного Суда Российской Федерации для отечественного гражданского процессуального права, выявляется их место в правовой системе. Автор, отходя от идей правового позитивизма, использует телеологический способ толкования права и аксиологический подход к пониманию права. Анализируется законодательство, регламентирующее деятельность Конституционного Суда и его решения. Проводится сопоставление компетенции, содержания и формы деятельности данного органа с аналогичными признаками законодательных органов. Выявляется значение актов конституционного правосудия для отечественного гражданского судопроизводства и их место в системе источников (форм) российского гражданского процессуального права. Обращается внимание на присутствие у актов Конституционного Суда ряда признаков, характерных для нормативного правового акта, и на невозможность отнесения его актов к судебным прецедентам. Автор приходит к выводу что источником (формой) гражданского процессуального права является весь акт Конституционного Суда (и резолютивная, и мотивировочная части), при этом данный акт составляет неразрывное единство с текстом закона, конституционность которого была предметом проверки, но не с текстом Конституции России. Продемонстрировано что Конституционный Суд восполняет пробелы в правовом регулировании, создает новые гражданские процессуальные нормы, а его акты фактически выступают источником (формой) гражданского процессуального права, в тех случаях, когда в них: содержатся окончательные выводы о признании гражданской процессуальной нормы не соответствующей Конституции России, при этом в целях заполнения возникающего пробела зачастую кроме «негативной» создается временная норма, действующая до принятия соответствующего нормативного правового акта; при формальном оставлении гражданской процессуальной нормы неизменной выявляется ее конституционно-правовой смысл, который, как правило, существенно отличается от смысла, придававшегося этой норме правоприменительной практикой, чем фактически создается новое общеобязательное правило поведения. Автор обращает внимание на необходимость эксплицитного закрепления данного статуса актов конституционного правосудия. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824160749.html Мораторий на банкротство впервые был применен в России во время пандемии в 2020 году. Одновременно с введением моратория Правительство Российской Федерации применяло дополнительные меры, стимулировавшие поддержку и развитие предприятий стратегически важных для экономики отраслей, что показало свою эффективность. В связи с экономическим кризисом, вызванным санкциями против России, в 2022 году Правительство повторно ввело мораторий на банкротство. В статье проанализирован механизм применения института моратория на банкротство в России и зарубежных странах, особенности его применения. Указаны и проанализированы последствия введения моратория вне рамок банкротных процедур, а именно: в рамках исполнительных производств, в отношении выплаты дивидендов и распределения прибыли. Приведена судебная практика, позиции и акты органов власти относительно субъектного состава, на который распространяется мораторий на банкротство. Автором исследованы точки зрения теоретиков и практиков на то, чьи интересы в приоритетном порядке должны соблюдаться в банкротных процедурах — кредиторов или должников; изучены возможные негативные последствия для добросовестных кредиторов, вызванные мораторием на банкротство. В работе раскрывается мнение о недобросовестности и возможном злоупотреблении правом со стороны участников гражданских правоотношений в условиях моратория. Приведенная в статье статистика в отношении возбужденных исполнительных производств в период с марта по апрель 2022 года затрагивает аспект стабильности гражданского оборота, наглядно демонстрирует последствия применения моратория. Автором рассмотрены пути решения спорных вопросов с указанием на позиции лиц, активно стремящихся заполнить пробелы, образовавшиеся на практике после введения «тотального» моратория на банкротство в 2022 году; также затронут вопрос о возможности (или фактической невозможности) граждан-физических лиц отказаться от введенного моратория. В статье исследуется значение института банкротства в условиях кризиса и наличие публично-правового интереса при введении моратория. Оценена возможность введения повторного моратория на банкротство в условиях санкций. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824161445.html В нынешних геополитических условиях возрастает важность защиты отечественного предпринимательства и граждан, попавших в трудное финансовое положение. В настоящей статье рассматривается одно из правовых средств такой защиты, которое позволяет прекратить производство по делу о несостоятельности, предотвратить продажу имущества должника с торгов и закрытие бизнеса, снизить расходы на процедуры банкротства. Цель исследования — проанализировать механизм исполнения требований кредиторов третьими лицами и существующие на практике препятствия его реализации. Методы исследования: диалектический, формально-логический, системный, формально-юридический. Автором показаны преимущества исполнения требований кредиторов третьим лицом для должника, контролирующих его лиц и реестровых кредиторов. Выявлены основные проблемы, препятствующие надлежащей реализации данного механизма, в том числе обусловленные противоправными действиями и бездействием арбитражных управляющих. Особое внимание уделено распространенной проблеме выставления арбитражным управляющим имущества должника на торги, несмотря на то, что третье лицо уже заявило о намерении исполнить все требования кредиторов либо их исполнило. Рассмотрена практика обеспечительных мер в качестве средства защиты имущества должника от продажи в период прохождения этапов такого исполнения. В целях решения выявленных проблем сделаны предложения о корректировке порядка и сроков проведения отдельных этапов процедуры исполнения требований кредиторов третьим лицом, состава обязанностей и системы вознаграждения арбитражных управляющих. Сделан вывод о необходимости установить законодательный запрет арбитражному управляющему отчуждать имущество должника с даты удовлетворения арбитражным судом заявления о намерении исполнить обязательства должника. Предложено ввести обязанность управляющего приостановить проведение торгов, а также заключение договора продажи объектов конкурсной массы в случае внесения третьим лицом денежных средств на депозит суда в целях удовлетворения требований кредиторов. Даны иные предложения по решению проблем, возникающих в связи с исполнением требований в порядке статей 113, 125 Закона о банкротстве. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824164848.html На основе законодательства и доктрины исследуются во взаимосвязи категории «цифровая экономика», «legaltech», «экономическая деятельность граждан». Обосновывается вывод, что цифровая экономика — это система элементов, среди которых ключевыми являются цифровые технологии. Цифровые технологии именуются в зависимости от области применения в экономике, например, legaltech (правовые/юридические технологии), fintech (финансовые технологии) и др. Распространенным является понимание legaltech в качестве узкого инструментария юристов. Автор аргументирует расширительное толкование legaltech как многопланового явления в виде палитры цифровых сервисов в различных сферах для широкого круга субъектов экономической деятельности. Выявлены тенденции и риски, связанные с внедрением и использованием legaltech. Среди тенденций наблюдается замена юристов-профессионалов роботами. При этом появляются новые ниши, основанные на информационных технологиях. Очевиден потенциал развития машиночитаемого права при условии предварительного адаптирования правового понятийного аппарата. Возникает необходимость в создании норм «платформенного права» в целях правового регулирования экономической деятельности. Среди рисков при использовании инструментов legaltech следует выделить масштабное использование Big Data (Большие данные), провоцирующее вторжение в частную сферу граждан. Формулируется понятие legaltech как современного цифрового инструментального средства правового регулирования экономической деятельности, в том числе экономической деятельности граждан, опосредованного взаимоотношениями между субъектами и государственными (муниципальными) органами. В данном аспекте на основе классического понимания правовых средств в механизме правового регулирования, с точки зрения инструментально-правового подхода, legaltech по отношению к субъектам экономической деятельности выступает как: ресурс для повышения правовой и информационной грамотности; фактор информационно-правового воздействия на выбор правового режима экономической деятельности; стимулятор исполнения договорных обязательств, налоговых обязанностей и в целом правомерного поведения; средство государственного контроля за деятельностью субъектов экономической деятельности. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824179691.html Статья основана на результатах комплексного исследования мониторинга правоприменения с привлечением специалистов из различных областей знаний, а именно — юристов и экономистов. Автор статьи изучает проблемы определения понятий «линейный объект федерального или регионального значения», «сервитут»; отдельные особенности государственного кадастрового учета и регистрации прав в отношении линейных объектов федерального или регионального значения; основания размещения таких объектов на публичных и частных земельных участках, на публичных землях; механизмы защиты интересов правообладателей земельных участков, на которых размещены линейные объекты федерального или регионального значения. Статья предлагает преимущественно правовой взгляд на обозначенные проблемы. Однако поскольку статья подготовлена по результатам междисциплинарного мониторинга правоприменения, в ней также рассмотрены некоторые экономические аспекты обсуждаемых вопросов. Автор, в частности, заключает, что легальные определения понятий «линейный объект федерального или регионального значения» получают полноценное наполнение, в том числе по результатам экономического анализа явлений. Особые характеристики линейных объектов федерального или регионального значения предопределяют специфику оформления прав в отношении таких объектов и земельных участков, на которых они размещаются. При этом не все из обозначенных особенностей можно оценить положительно. К примеру, по мнению автора статьи, вне зависимости от того, размещается ли линейный объект на/над/под чужим земельным участком, в отношении участка должно быть оформлено право на размещение линейного объекта. Относительно правового основания размещения линейного объекта федерального или регионального значения на чужом земельном участке: ранее наиболее востребованным было арендное право, сегодня правоприменители зачастую выбирают публичный сервитут, устанавливаемый в соответствии с гл. V Земельного кодекса. Между тем использование сервитутной конструкции для обозначенных целей продолжает вызывать много теоретических и практических проблем, о чем свидетельствует правоприменительная практика. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824185688.html Following the 2021 Suez Canal obstruction, humanity is now in search of safer and better functioning maritime trade routes, and the icy Arctic turns out to be one of the key candidates. The article contributes to the current debate concerning the status of ice in International Law, the legal status of which remains unclear, stuck in a limbo between the law of the terrain and the law of the sea. The methodology includes reconfiguring the meaning of ‘territory’ under International Law through conducting an evolutionary interpretation to provide grounds for the existence of a ratione materiae type of territory, supported by related domestic and international legal instruments of Alpine and Arctic States. The article outlines useful elements from similar experiments on the measurement of ice features employed in the process of the Alps border demarcation and administration. In conclusion, a sketch of a ‘functional’ Arctic is drawn to suit a world aiming at a sustainable human-nature relationship. The paper aims to introduce ‘ice’ as a legally valid criterion under the law of territory that can be applied in sovereignty disputes on a regular rather than sui generis basis. It demonstrates the fallacy of the static conception of territory in the modern day, particularly when applied in a dynamic environment such as the Arctic, while also stressing the importance of multidisciplinary learning and its critical role in advancing legal theory in domains considered to be the most normatively rigid, such as territorial sovereignty. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824187258.html Международно-правовые позиции государств по актуальным вопросам глобальной повестки могут рассматриваться как результат развития политики этих государств по данным вопросам на настоящий момент. Наблюдающиеся между государствами расхождения не объясняются только современной постановкой проблемы: такие позиции отражают прежде всего характер планомерно формировавшейся международно-правовой политики. На основании данной гипотезы в статье рассматриваются расходящиеся позиции США и Канады по отдельным вопросам в арктическом регионе с точки зрения коренных различий арктической политики каждого из этих двух государств. Если с момента перехода Северо-Западных территорий под управление Канады ее правительство понимало освоение данных территорий как стратегическую задачу закрепления исторического присутствия канадского населения в регионе, то для США наличие северных территорий стало правовой данностью, требующей практических усилий. Результатом активной арктической политики Канады стало выдвижение концепции секторального принципа разграничения арктических пространств, получившее впоследствии законодательное закрепление и международное признание в 1925 г. Все это время и вплоть до 1960-х гг. международно-правовые позиции США по вопросам арктической политики принимались в ответ на шаги Канады. В результате международно-правовая политика США в регионе идет по пути оспаривания позиций Канады, закономерно следующих из арктической политики страны, прежде не вызывавшей сомнений в ее правомерности. С использованием сравнительно-правового, исторического, формально-юридических методов и метода системного анализа в статье исследуются правовые решения, принимаемые государствами в отстаивании своих позиций по трем вопросам — определение линии делимитации морских пространств в море Бофорта, правовая квалификация статуса Северо-Западного прохода и оценка применимости положений Конвенции о морском праве в Северном Ледовитом океане. Объясняется, каким образом Канаде удается быть последовательной в осуществлении ее арктической политики. Раскрывается, какие ошибки может допустить государство, руководствуясь краткосрочными задачами. Следует вывод о весомом значении приверженности государства его ранее принятым международно-правовым позициям в урегулировании новых вопросов. https://law-journal.hse.ru/2023--1/824194201.html Рецензия на монографию «Военное право» в трех томах и краткий обзор уже опубликованных в научных изданиях отзывов и рецензий на нее. Военное право — уникальное направление научных исследований и специфическое явление в структуре социально-гуманитарного знания. Изменчивость общества, кризисы и скачки социальной стабильности стимулируют несомненный исследовательский интерес к подобным отраслям права. Все три тома рецензируемой монографии написаны опытными учеными-юристами и практиками, имеющими большой опыт военно-правовых исследований и применения военно-правовых норм, в том числе в условиях вооруженных конфликтов внутреннего и международного характера. В отечественной правовой науке до сих пор не было столь обширных теоретических исследований, посвященных военному праву. Появление комментируемой монографии этот пробел заполняет. Рассматриваемый трехтомник написан с академическим размахом и теоретической широтой разрешаемых в нем научных вопросов. Авторами сформулирован, обоснован и концептуализирован подход к военному праву как отдельной отрасли права. Результаты коллективных авторских исследований в совокупности можно оценить как фундаментальное достижение и платформу понимания военного права в качестве военной и правовой науки на современном этапе социально-гуманитарного познания. Поскольку рассматриваемая монография по своему предмету, содержанию и структуре выполнена на стыке нескольких областей научного знания, постольку эвристическую ценность имеет то, что она открывает широкое поле их дальнейшей систематизации, разнонаправленных теоретических обобщений военно-правовой информации и эмпирических исследований отношения к военному законодательству различных социальных субъектов и самих военнослужащих.