|
2017. №1
|
Правовая мысль: история и современность
|
4–19
|
Lex mercatoria — крайне привлекательное для ученых и практиков явление современности. Од-нако чем больше информации о нем существует, тем меньше ясности и стройности обретает этаконцепция. Lex mercatoria имеет как ярых поклонников, так и скептиков, стремящихся развен-чать этот «околоправовой» миф. В статье предпринята попытка сместить ракурс исследованияи подойти к проблемам понимания сущности современного lex mercatoria системно: через призмуисторических предпосылок формирования автономной системы норм и условий современности,ознаменованных глобализационными процессами. Автору показалось интересным взглянуть на lexmercatoria в условиях современной правовой парадигмы, с учетом нынешнего правопонимания иэволюционных процессов, которые происходят в этой области. Исследуются вопросы конститу-ирования lex mercatoria в современной системе нормативного регулирования трансграничных от-ношений. Бизнес-сообщество самоcтоятельно создает, применяет и не может не квалифицироватьзначительный пул неправовых норм, которыми фактически пронизана трансграничная торговля ииные сферы трансграничного общения. Современное lex mercatoria эволюционирует сообразно cизменениями, которые происходят в сфере международного коммерческого арбитража, становясь«правом для арбитража» или даже «правом арбитража». Поступательная кодификация норм lexmercatoria, будучи тенденцией его современного развития, в некотором смысле меняет природуlex mercatoria, лишая его стихийности и аутентичности. «Сверхновое lex mercatoria» («new new lexmercatoria»), переживающее по некоторым оценкам третий этап развития, все дальше отходит отисторических корней. К чему в конечном итоге приведет такое перерождение: к вырождению или кформированию глобального правового или субправового массива? Все эти изменения отражаютсяв правоприменительной практике. В связи с этим статье присущ и практико-ориентированный ха-рактер: анализируются наиболее поздние писаные и кодифицированные источники lex mercatoria,перспективы применения норм lex mercatoria государственными судами и международными ком-мерческими арбитражами. |
Российское право: состояние, перспективы, комментарии
|
20–31
|
В статье выделены основные направления влияния на российское конституционное законодательство антикоррупционных институтов и явлений, происходящих из других областей знания и политико-правовой активности, которую конституционное право обычно не контролирует. Прежде всегосовременное конституционное право испытывает воздействие общемировой политической теории. За последние десятилетия она накопила такой убедительный научный потенциал пониманиякоррупционных процессов, что его игнорирование наносит ущерб конституционно-правовой науке.Не менее важное направление влияния антикоррупционной повестки на конституционное право изаконодательство связано с принятием универсальных и региональных антикоррупционных конвенций, которые через контрольные механизмы их исполнения постепенно трансформируют при-вычную регулятивную логику нормативных актов отечественного законодательства. В решениях таких институтов Совета Европы, как Европейский суд по правам человека и Венецианская комиссия, прослеживаются черты использования аргументации и терминологии, свойственной теорииполитической коррупции. Особое внимание в статье уделено примерам, когда антикоррупционныенормы проникают в конституционное законодательство ввиду влияния правовых институтов рос-сийской административной реформы. Считается, что наиболее важная ее фаза приходится на2000-е годы, когда были заложены основные параметры новой, современной российской системыгосударственного управления. Для традиционно консервативной отечественной правовой теориитакое направление воздействия антикоррупционных механизмов на конституционное право можетоказаться наиболее выразительным. Это влияние, отражающееся в масштабных корректировкахконституционного законодательства, является настолько понятным и очевидным, чтобы можнобыло его не замечать. В рамках конституционного законодательства появляются действующие институты, связанные с конфликтом интересов, декларированием активов, обеспечением прозрачности деятельности органов власти и др. Важно, что становясь конституционно-правовыми нормами и институтами, они начинают выполнять задачи предотвращения развития коррупции, котораяявляется одной из ключевых проблем российской политической жизни. |
|
32–41
|
В статье показан исторический аспект развития элементов административной юстиции в нашейстране. Рассматривается широкий исторический период, начиная с дореволюционного периода изаканчивая современным этапом. Также анализируется различные историко-правовые документы по рассматриваемой проблематике, делаются обобщающие выводы. В России имеется богатый опыт функционирования института административной юстиции и в нем много поучительного. История развития отечественного законодательства административного судопроизводства и административной юстиции может помочь в реформировании современного законодательства в данной сфере; ошибки прошлого нужно не забывать и не допускать их повторения в будущем. Акцентируется внимание, что действующее административно-процессуальное законодательство устанавливает две процедуры пересмотра постановлений по делам об административных правонарушениях: досудебную и судебную. При этом выбор порядка обжалования постановления по делу об админи-стративном правонарушении оставлен лицу, привлекаемому к административной ответственности(делинквенту). Изложение истории административной юстиции наглядно показывает очень важный факт: до сего дня не существует единого, общего, даже обобщающего взгляда на существоинститута административной юстиции. Нет юридических определений основных понятий: «административный процесс», «административно-юрисдикционное дело», «административный спор»,«административная юстиция», «административное судопроизводство» и др. Не обозначеныих предмет, содержание, границы и объем. Главная цель административной юстиции в любой стране,в том числе в России — создание возможности быстро, четко, справедливо и на законной основе выстраивать отношения невластных субъектов с публичной властью. Развитие и совершенствование административной юстиции — важная гарантия прав невластных субъектов, значимый этап в реализации административной реформы в нашей стране. Предложения о создании системы административной юстиции, которая не только будет способствоватьреализации положений Конституции РФ о доступе к правосудию, но и позволит освободить суды от не свойственных им функций, являются обоснованными и актуальными в условиях. |
|
42–58
|
Административный порядок защиты гражданских прав в Российской Федерации нормативно допускается без малого 100 лет. При этом серьезная доктринальная база под эту нормативную основудо сих пор не подведена. Научные и комментаторские суждения об этом порядке защиты гражданских прав настолько фрагментарны и противоречивы, что остаются абсолютно непонятными ее сущность и назначение, условия и сферы применения, эффективность и перспективы дальнейшего использования. Цель статьи — отграничение административного порядка гражданско-правовой защиты права от административной защиты гражданских прав и установление субъектов, объектови видов административного порядка защиты гражданских прав. При написании статьи использовались общенаучные методы исследования (формальной и диалектической логики, сравнения,описания, интерпретации) и частнонаучные методы познания (юридико-догматический, юридико-герменевтический). В результате исследования сделан вывод, что, в отличие от административно-правовой защиты гражданских прав, носящей карательный, штрафной характер, использование административного порядка гражданско-правовой защиты приводит к реальному восстановлению нарушенного гражданского права через применение способов защиты, не являющихся мерами административной или иной публично-правовой ответственности. Объектами, осуществляемой в административном порядке гражданско-правовой защиты, подпадающими под действие п. 2 ст. 11 ГКРФ, могут быть только нарушенные субъективные гражданские права. Субъектами, реализующими административный порядок защиты гражданских прав, являются только субъекты, наделенные публичными полномочиями. Механизм реализации административного порядка защиты гражданских прав будет различаться в зависимости от того, в каких отношениях — координации или субординации — находится нарушитель права с потерпевшим. В первом случае управомоченное лицообращается с заявлением к субъекту, осуществляющему защиту, как в квазисудебный орган, во втором — с жалобой в вышестоящий орган или к вышестоящему лицу на решение нижестоящего. С учетом выявленных преимуществ административного порядка гражданско-правовой защиты перед судебным (простота, быстрота, бесплатность, возможность последующего судебного контроля), сфера его использования должна расширяться. Гражданское законодательство нуждается вдетальной регламентации способов гражданско-правовой защиты, подлежащих применению в административном порядке. |
|
59–68
|
В предлагаемой вниманию читателя статье исследуются установленные современным законодательством Российской Федерации отдельные запреты и ограничения прав работников государственных корпораций, анализируются теоретические и практические проблемы, связанные свведением данных запретов и ограничений. К числу работников, обладающих особым правовым статусом, можно отнести работников государственных корпораций. Учитывая тот факт, что имущество государственной корпорации формируется в том числе за счет имущества, переданного в еесобственность Российской Федерацией, первоочередное значение приобретает законодательное закрепление и реализация принципа недопущения любого вида коррупционных правонарушений и нецелевого расходования денежных средств (и иного имущества) в государственных корпорациях. Содержание запретов, ограничений и обязанностей, которые распространяются на работ-ников государственных корпораций, не одинаково для различных категорий работников и зависитот должности, которую занимает (на которую нанимается) работник. В статье проанализированы некоторые установленные как для всех работников государственных корпораций, так и в отношении отдельных категорий работников запреты и ограничения их правового статуса. В статье исследуется вопрос о соблюдении баланса между контролем отдельных аспектов деятельностиработников (установленными ограничениями их правового статуса, имеющими целью исключениелибо минимизацию коррупционных проявлений) и заинтересованностью работников в полученииположительных результатов в своей трудовой деятельности. Установленные законодателем запреты и ограничения прав работников государственных корпораций происходят, прежде всего, изособенностей правового статуса государственной корпорации как управляющего публичной собственностью, сочетающего в себе публичную и хозяйственную «сущности». Вопросы регулирования труда работников государственных корпораций и их правового статуса должны стать предметом серьезного и детального исследования в науке трудового права, результаты которого следуетв дальнейшем использовать при совершенствовании нормативных правовых актов или при выработке государством методических подходов к реализации запретов и ограничений прав работников государственных корпораций. |
|
69–79
|
Среди прав, составляющих содержание правового статуса гражданина в сфере занятости, важнейшим является право на выбор места работы. Это право граждане реализуют путем прямого обращения к работодателю или путем посредничества органов службы занятости или иных организаций по содействию в трудоустройстве населения. До принятия Трудового кодекса Российской Федерации прежний Кодекс законов о труде содержал главу «Занятость и трудоустройство». Трудовой кодекс РФ такой главы не имеет. Регулирование правовых, экономических и организационных условий обеспечения занятости и гарантий реализации права граждан на труд, определяются в настоящее время не Трудовым кодексом Российской Федерации, а текущим законодательством,среди которого ведущее место занимает Закон РСФСР «О занятости населения в Российской Фе-дерации» от 19.04.1991. При этом в Особенную часть отрасли трудового права включен институт«Правовое регулирование занятости и трудоустройства». Он содержит нормы, определяющие права граждан в сфере занятости; правовой статус безработного, трудоустройство граждан, полномочия федеральных органов власти и органов власти субъектов РФ в сфере занятости, дополнительные гарантии трудоустройства для отдельных категорий граждан, испытывающих трудностив поисках работы, включая меры содействия занятости, и др. По этому поводу в юридическом сообществе развернута дискуссия, в центре внимания которой был и остается вопрос об отраслевой принадлежности отношений по трудоустройству. Поскольку полемика по этому вопросу непрекращается и он по-прежнему актуален, автор посвящает статью указанному вопросу. Подробноанализируются правовая природа отношений, возникающих при трудоустройстве граждан, мненияряда российских ученых относительно рассматриваемого вопроса. Отдавая должное вкладу пред-шественников в науку трудового права, автор, в частности, отмечает, что было бы неправильнымсчитать какой либо из сложившихся научных подходов на правовую природу отношений по трудоустройству приоритетным. Придерживаясь указанной точки зрения, автор излагает свой взгляд наданный вопрос. |
|
80–91
|
In September 2013 Russia enacted a new law on education which introduced significant changes into the system of sources for Russian educational law. This article analyses the provisions of the education law that pertain to sources of educational law in the Russian Federation, the relationship between different levels ofnormative and legal regulation, including: international, national (federal laws and by-laws, legal regulationof relations in education at the regional and municipal levels in the Russian Federation), and the place oflocal normative acts within the mechanism for legal regulation of relations in education. |
Право в современном мире
|
92–110
|
Российские коллизионные нормы, определяющие выбор права, применимого к брачно-семейным отношениям, связанным с иностранным правопорядком, вступили в силу в 1995 г. и действуют более 20 лет. Хотя в российской доктрине эта проблематика исследована чрезвычайно подробно, актуальность анализа коллизионных норм, закрепленных в Семейном кодексе РФ, отнюдь не исчерпана в связи с масштабным реформированием норм международного частного права в Гражданском кодексе РФ и тенденциями законодательного регулирования международных семейных отношений в других странах. Раздел VII СК РФ «Применение семейного законодательства к семейным отношениям с участием иностранных граждан и лиц без гражданства» устанавливает подробную систему норм, определяющих компетентное право для регулирования основных вопросов семейных отношений. Большинство коллизионных привязок имеет двусторонний характер и предполагает возможность применения иностранного права. Однако за 20 лет регламентация международных семейных отношений подверглась серьезным новациям, что наглядно демонстрируют и национальные кодификации МЧП зарубежных стран, и европейское право. Современный законодатель значительно расширяет пределы автономии воли сторон брачно-семейных отношений по вопросам выбора применимого права, устанавливает коллизионные привязки для отношений сожительства и партнерства, закрепляет детализированные и дифференцированные правила вы-бора права. Российское коллизионное регулирование международных брачно-семейных отношений нуждается в серьезной модернизации. Обновление целесообразно проводить в следующих направлениях: максимальная детализация объемов коллизионных норм с целью более дифференцированного регулирования брачно-семейных отношений; установление более разветвленнойи детализированной системы коллизионных привязок, нацеленных на максимально корректное определение права, наиболее тесно связанного с отношением, и принятие решения, в наибольшей мере отвечающее обстоятельствам дела; расширение возможности выбора применимого права самими сторонами по вопросам расторжения брака и имущественных отношений в семье. По всем вопросам, связанным с положением детей, главенствующим коллизионным началом должно быть применение права, наиболее благоприятного для ребенка. |
|
111–121
|
Развитие законодательства о международном частном праве и международном гражданском процессе в области защиты прав потребителей не решает полностью проблем, с которыми сталкивается слабая сторона при заключении потребительских договоров, осложненных иностранным элементом. Коллизионные нормы и нормы о подсудности обращены прежде всего к государственным судам, однако по экономическим причинам потребители в редких случаях обращаются за защитой своих прав в суд, если дело связано с правопорядками нескольких стран. Решение этой проблемы видится в развитии более гибких, быстрых и недорогих способов внесудебного разрешения споров. Автор анализирует Директиву ЕС об альтернативном разрешении споров и делает вывод, чтоона лишь устанавливает базовые стандарты для отрасли внесудебного разрешения потребитель-ских споров, но не содержит процессуальных правил. Кроме того, приводится критический взгляд наРегламент ЕС о разрешении споров онлайн: созданная на его основе Интернет-платформа по разрешению потребительских споров имеет крайне ограниченный функционал и, по сути, осуществляеттолько посреднические функции, помогая потребителю найти на национальном уровне учреждениепо альтернативному разрешению споров, но не осуществляя собственно арбитража потребительских споров. Большие надежды возлагаются на находящиеся в разработке Правила ЮНСИТРАЛ поразрешению споров онлайн: помимо принципов и стандартов этот документ содержит конкретныепроцессуальные нормы. Отмечается, что Правила ЮНСИТРАЛ станут важным дополнением к Регла-менту о разрешении споров онлайн. Вместе с тем в силу универсального международного характера Правил ЮНСИТРАЛ, как актов «мягкого права», они смогут применяться не только в ЕС, но и в другихстранах, законодательство которых предусматривает возможность разрешения споров с участием потребителя в сети Интернет. В качестве примера успешного функционирования онлайн-платформы по разрешению споров небольшой стоимости анализируется опыт китайского электронного торгового портала. Исследование его внутренних Правил по разрешению потребительских споровонлайн подтвердило, что в сравнении с процедурой разрешения подобных споров с государственных судах, онлайн-арбитраж является более быстрой и эффективной альтернативой. |
|
122–131
|
Предметом настоящей статьи является процесс гармонизации правового регулирования ликвидационного неттинга и важнейшие международные стандарты в рассматриваемой области. Ликвидационный неттинг — широко используемый на международных рынках способ прекращения обязательств по ряду финансовых сделок. Императивные нормы законодательства о банкротстве многих стран затрудняют осуществление ликвидационного неттинга, что приводит к необходимости принятия национальных законов, направленных на признание и юридическую защиту ликвидационного неттинга. При поддержке международных органов в области регулирования финансовых рынков были приняты международные стандарты в области гармонизации законодательства оликвидационном неттинге. Основной задачей таких документов является формулирование мо-дельных норм и принципов для использования законодателями и регуляторами в своей деятельности. Первым из таких актов стал Модельный закон о неттинге, разработанный и опубликованный Международной ассоциацией по свопам и деривативам в 1996 г. Впоследствии она опубликовала обновленные модельные акты о неттинге в 2002 и 2006 гг. На протяжении восьми лет модельные законы Ассоциации оставались единственными стандартами в рассматриваемой области и были использованы при принятии законов о неттинге в нескольких важнейших юрисдикциях. В дальнейшем в процессе гармонизации приняли участие авторитетные международные организации вобласти унификации частного права. Для упорядочения отношений по ликвидационному неттингубыли приняты Руководство по вопросам несостоятельности ЮНСИТРАЛ (2004) и Принципы осуществления ликвидационного неттинга УНИДРУА (2013). Все рассматриваемые стандарты объединяет сфера применения (финансовые контракты) и направленность на ограничение некоторыхинститутов конкурсного права, таких как запрет зачета накануне и в процессе банкротства, правона оспаривание и отказ от исполнения сделок, а также установление моратория на прекращениеобязательств. При этом наиболее предпочтительным для использования законодателями и регуляторами являются Принципы УНИДРУА, поскольку данный документ учитывает интересы всех сторон отношений по неттингу, а также последние тенденции в области правового регулирования финансовых рынков и восстановления платежеспособности финансовых институтов. |
|
132–143
|
В статье рассмотрены три модели правового регулирования коллективных увольнений в зарубежных странах. Для них характерны как общие, так и особенные признаки. К общим относятся: закрепление критериев коллективных увольнений; предварительные консультации с профсоюзами илииными представительными органами работников; уведомление государственного органа о предстоящем коллективном увольнении; уведомление профсоюза о предстоящем коллективном увольнении; предложение работнику имеющихся у работодателя вакансий в порядке перевода и возможности пройти переобучение. В свою очередь, особенности определяются объемом гарантий дляработников в области коллективных увольнений и варьируются от минимальных до максимальных.Для законодательства стран первой модели характерен акцент на интересы работодателя в сфере правового регулирования коллективных увольнений. Это проявляется в отсутствии законодательно установленных прав на преимущественное оставление на работе и права на повторный наем на работу. Данное обстоятельство существенно ослабляет защиту увольняемых работников,что приводит к росту социальной напряженности. Для нормативных правовых актов стран второй модели свойственно закрепление максимального количества гарантий в процессе коллективных увольнений: преимущественное право на оставление на работе для отдельных категорий работников и право на повторный наем на работу. Подобный подход имеет целью максимальную защитутрудовых прав работников в процессе коллективных увольнений. Законодательство стран третьей модели испытало на себе влияние двух концепций — гибкости и жесткости в правовом регулировании коллективных увольнений. Это проявилось в том, что оно закрепляет как гарантии для работников, так и для работодателей. Уровень гарантий для работников в сфере коллективных увольнений выше, чем в нормативных правовых актах стран первой модели, но ниже, чем в законодательстве стран второй модели. Можно сделать вывод, что трудовое законодательство о коллективных увольнениях в зарубежных странах находится в постоянной динамике и имеет цельюдостижение баланса интересов работников, работодателей и государства. |
|
144–165
|
Исследование основано на рассмотрении отдельных проблем доказывания и расследования легализации доходов, полученных преступным путем. Выводы являются результатами исследования«Разработка новых методик в области конфискации преступных доходов (наложения ареста на преступные доходы) и противодействие отмыванию «грязных» денег (VD 20072010819)» Полицейской академии Чешской республики. В работе рассматриваются криминалистическая характеристика легализации доходов, полученных преступным путем, особенности доказывания и расследования данной преступной деятельности. Прежде всего анализируются криминалистические признаки легализации доходов, полученных преступным путем, проблемы доказывания, особенности предмета расследования и типичные криминалистические следы данной преступной деятельности. К характерным криминалистическим чертам относятся: процессуальный характер совершения данного вида преступной деятельности, характер и вид доходов первичной (предикативной)преступности, способы легализации доходов, полученных преступным путем, личность преступника и мотив деяния. Процессуальный характер имеет традиционная схема процесса легализации доходов, полученных преступным путем, которая состоит из трех этапов: размещение, разделениеи объединение (интеграция) доходов, полученных преступным путем, в легальном финансовом секторе. Основной акцент в криминалистической характеристике делается на подробном рассмотрении способов (методов) легализации, которые основываются на собранной до настоящего временипрактической информации. При определении типичных следов данной преступной деятельностинеобходимо ориентироваться на три основные составляющие: характер первичного (предикативного) преступления, вид доходов и субъект, через которого осуществляется легализация. Исследуются особенности расследования легализации доходов, полученных преступным путем, к которым относятся сокрытие следов преступления и источника происхождения доходов, изменение их вида, контроль над процессом легализации. В качестве оснований начала уголовного расследования рассматриваются и описываются субъекты, которые могут выявить возможные операциипо легализации доходов, полученных преступным путем, и информировать правоохранительные органы. Указываются типовые следственные ситуации и следственные версии, в том числе организация и планирование расследования. |
|
166–177
|
В статье указывается, что партнерство как форма взаимоотношений Великобритании и заморских территорий имеет вариативный и номинальный характер. Политико-территориальные отношения между Великобританией и рассматриваемой заморской территорией предлагается квалифицировать как унитарные с элементами федерализма. Проанализированы положения Конституции Монтсеррата (2010) в части регламентации статуса Губернатора, Кабинета, Легислатуры. Подчеркивается, что особое место в конституционной системе органов власти Монтсеррата занимает представитель британской короны наделенный набором полномочий, позволяющих при соблюдении установленных Конституцией условий принимать ключевые решения в сфере внутренней политики (созыв Кабинета, его отставка, роспуск Законодательной ассамблеи, правотворческие функциии др.). При этом предусмотрены механизмы предупреждения концентрации полномочий Губернатора. Так, значительная роль в формировании и реализации конституционного курса отведенаПремьер-министру и Законодательной ассамблее, рекомендации которых в ординарных условиях подлежат исполнению. Сформулированы тезисы, касающиеся дополнительной регламентации компетенции местных публичных органов власти Монтсеррата и Губернатора, конкретизации содержания и порядка организации и проведения согласительных процедур, оснований рассмотрения вопросов об отставке Кабинета, досрочном роспуске Законодательной ассамблеи, уточнении критериев принятия таких решений, согласования позиций по вопросу о роспуске Законодательнойассамблеи. Рассматривается вопрос об обеспечении представительства Кабинета Монтсеррата в Правительстве Великобритании путем включения в его состав соответствующих министров от территории. Также речь идет о направлении Законодательной ассамблеей заморской территории в Палату Общин Великобритании мнений по законопроектам, относящимся ко всему Королевству, и направления Палатой Общин проектов правовых актов, затрагивающих интересы Содружества, вадрес заморских территорий. Подчеркивается значение дополнительной регламентации в Конституции порядка консультаций с органами публичной власти заморской территории по вопросам, затрагивающим ее интересы, институционализации механизмов участия электората в рассмотрениии решении вопросов публичного характера посредством референдума, включая вопросы досрочного прекращения полномочий отдельных категорий должностных лиц. |
|
178–186
|
World economic power is becoming increasingly dispersed, a process accompanied by a greater role played by various international economic associations of states in regulating international economic relations. Thearticle devoted to the fragmentation of international law demonstrates this kind of law can be groupedaccording to uncoordinated regulatory entities and proposes a solution to this issue. The factors in this fragmentation are analyzed through the prism of current processes in Eurasian regional economic integration.The approaches to coordinating the laws of regional economic associations with the regulations of theWTO are also reviewed. The new formats of regional intergovernmental economic cooperation in Eurasia,such as the Eurasian Economic Union (EEU) and the Silk Road Economic Belt (SREB) are analyzed. TheEEU and the SREB are presently the main drivers of the transformation of Eurasia into a zone of joint development.These projects share a common goal and can harmoniously complement each other, and theirpotential linkage makes possible the formation of a common economic space on the Eurasian continent.The Joint Statement on Cooperation on the Construction of Joint Eurasian Economic Union and Silk RoadProjects (signed by Presidents Putin and Li Xin on May 8, 2015) raises some serious issues. The main one concerns the comparison and further development of the EEU and the SREB and possible ways to have them complement each other in practice. At the Astana Club in 2015 three potential options of co-existenceof the projects were considered: bilateral connection (meaning that EEU countries would be free to decideon participation in SREB), linkage within an EEU-China format, and linkage within the Shanghai Cooperation Organization (the SCO). In this paper the author attempts to identify effective solutions to the problemssurrounding this process. The conclusion is effective development of the new integration projects of Russiaand China on the basis of the SCO is optimal. A mechanism for international legal regulation of economic cooperation entailing a gradual economic convergence of Eurasia is proposed. |
Дискуссионный клуб
|
187–200
|
В статье исследуется концепция суверенитета государства в условиях глобализационных процессов, порождающих не только экономическую, но и политическую взаимозависимость государств, а также в условиях развития информационно-коммуникационного пространства, трансграничность которого означает вызовы государствам на предмет определения их юрисдикции в отношении сетевых сегментов. В статье раскрывается поляризация доктринальных мнений о степени воздействия данных процессов на государственный суверенитет, исследованы вопросы отчуждаемости, ограничения, деления суверенитета. Автор подвергает критике как постпозитивистскую концеп-цию суверенитета, исходящую из того, что суверенитет перестает быть важнейшим признаком илисвойством национального государства в условиях глобализации, интеграции государств и право-вых систем, а также с развитием информационно-коммуникационных технологий, так и концепцию, обосновывающую необходимость переосмысления понятия суверенитета и его ограничения. Связанность государства социально-политическими, экономическими и иными обязательствами как на внутренней, так и на внешней арене оказывают воздействие не на суверенитет как международно-правовой принцип, а на реализацию суверенных прав государства через совокупность его властных полномочий. При этом принцип суверенного равенства государств остается незыблемым при фактическом неравенстве государств, которое обусловлено различными политическими,экономическими, информационными и иными факторами. В статье обосновывается отсутствиепрактической и теоретической необходимости деления суверенитета на различные категории:экономический, политический, налоговый, сетевой, цифровой и т.д., ввиду противоречия делимо-сти суверенитета его природе, а также нецелесообразности изучения суверенитета в зависимостиот сфер его реализации, которых может быть сколько угодно. Обосновывается, что развитие информационно-компьютерных и телекоммуникационных технологий, оказывающих влияние на про-странственно-временные и национальные границы, видоизменяют правовые формы реализациигосударственной власти. В связи с этим проверку на способность отвечать современным вызовам информационного общества, интересы которого реализуется вне пределов определенных территорий, должны пройти такие категории, как юрисдикция и территория государства. |
|
201–215
|
Статья посвящена сравнительному анализу концепций информационного суверенитета (государственного суверенитета в информационном пространстве) в зарубежной и российской политической и правовой науке, а также их реализации в России. Охарактеризован цикл тенденций к глобализации и суверенизации в правовом регулирования информационных отношений. Выделены доктринальные проблемы определения сущности и содержания информационного суверенитета государства, его отличия от традиционной территориальной привязки государственного суверенитета. На базе анализа практики Конституционного Суда Российской Федерации выделены новые составляющие суверенитета как свойства (признака) государства. Рассмотрены зарубежные подходы к определению содержания информационного суверенитета государства, в том числесовременные концепции цифрового суверенитета и суверенитета данных, осуществлена их периодизация, связанная с развитием информационных технологий. Классифицированы российскиеполитико-правовые концепции информационного суверенитета государства — юрисдикционные итехнократические. Обоснованы необходимость развития публично-правовой доктрины информационного суверенитета, а также вывод, что реализация государственного суверенитета в информационном пространстве осуществляется посредством информационной функции государства иинформационной политики, охарактеризованы научные подходы к содержанию данных категорий.На основе анализа российского законодательства выделены элементы законодательной институционализации государственного суверенитета, в том числе определение сферы его действия,отнесение суверенитета к целям и принципам правового регулирования в соответствующей сфереи его защиты — к полномочиям органов государственной власти. Вскрыто отсутствие в ключевых федеральных законах в сфере информационных отношений законодательной институционализации информационного суверенитета государства. Обоснованы предложения по совершенствованию федерального законодательства. |
|
216–245
|
Расширение доступа к сети Интернет в глобальном масштабе и кратный рост вычислительных мощностей привели к распространению бизнес-моделей, строящихся на сборе и обработке массивовданных — «Big Data». С развитием интеллектуального анализа данных и машинного обучения компании могут предлагать потребителям решения под их индивидуальные потребности и обратную связь с пользователями. Передовые алгоритмы самообучения позволяют найти точную искомую информацию при онлайн-поиске в кратчайшее время. Однако наряду с огромными преимуществами использование Больших Данных имеет и серьезные недостатки. Недавние громкие сделки слияния и поглощения на цифровых и Интернет-рынках подняли вопрос о воздействии объединения иприобретения контроля над большими массивами данных на конкуренцию. Действительно, компании могут использовать передовые компьютерные технологии для координации деловых практик,навязывания потребителям неправомерных условий, использования расширения рыночной власти для повышения цен и даже для возможного закрытия рынка для новых конкурентов. Сетевыеэффекты на основе данных проявляют тенденцию к устойчивости, что позволяет действующимучастникам рынка закрепить свои позиции, как только будет достигнута критическая масса пользователей. Компенсируют ли преимущества Больших Данных общественные издержки, зависит втом числе от того, как антимонопольные органы и регуляторы будут реагировать на новые вызовыцифровой экономики. Либо будут формироваться все более конкурентные, состязательные и дина-мично развивающиеся рынки, где преобладают эффективность и инновации; либо последует эко-номическая концентрация, ведущая к злоупотреблениям рыночной властью и к стагнации. В ста-тье предлагается определение «Больших Данных» и описываются основные типы воздействующихсубъектов и топология рынка «экосистемы Больших Данных». Выявлены возможные конкурентныепроблемы в связи с использованием Больших Данных и проанализировано их потенциальное воз-действие на результативность инструментов содействия конкуренции и на основные направленияработы антимонопольных органов: борьбу с картелями, оценку злоупотребления доминированиеми контроль над слияниями. |
|
|