В статье сопоставляются критерии эффективного внутреннего средства правовой защиты от волокиты при рассмотрении дела или при исполнении решения суда, используемые Европейским судом по правам человека, и правовые гарантии, установленные в Федеральном законе от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». Автор делает вывод о сужении правовых возможностей компенсации вреда за волокиту, обращая при этом внимание на то, что ограничение правовых возможностей взыскания компенсации вреда за нарушение права на справедливое судебное разбирательство позиционируется российскими властями как особенность национального регулирования. На примере конкретного дела, относящегося к категории защиты прав потребителей, автор демонстрирует сложившуюся судебную практику применения положений названного закона. Апробация этого закона выявляет его неэффективность и новые нарушения ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950). Причины неэффективности российского закона кроются как в его положениях, так и в процессуальных правилах рассмотрения и разрешения требований заявителей о взыскании компенсации вреда, причиненного судебной волокитой. Анализируя нормы указанного закона и судебную практику его применения, автор делает ряд выводов. Правовой институт компенсации за судебную волокиту не соответствует требованиям эффективного внутреннего средства правовой защиты от судебной волокиты, сформулированным в ст. 13 Европейской конвенции и судебных постановлениях Европейского суда по правам человека по жалобам против России. Исходя из этого, системная проблема чрезмерной длительности судебного процесса и исполнения решения суда государством не решена. Существует объективная потребность в устранении выявленных несоответствий требованиям ст. 6 и 13 Европейской конвенции, как в материальном, так и в процессуальном праве. Практика применения положений Федерального закона от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ демонстрирует, что имеются значительные трудности в непосредственном применении общепризнанных принципов и норм международного права.