|
2019. №4
|
Российское право: состояние, перспективы, комментарии
|
4–30
|
В статье раскрываются нормативные, теоретические и практические основания разработки категории корпоративной ответственности. Существо корпоративной ответственности в том, что она возникает в относительных корпоративных отношениях, связанных с управлением юридическими лицами. Нормативным ее основанием выступает выделение в п. 1 ст. 2 ГК РФ корпоративных отношений как самостоятельной разновидности гражданско-правовых отношений, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими. Нормативным основанием корпоративной ответственности является также особый характер правовых источников, предусматривающих соответствующую ответственность: это нормы законодательства о юридических лицах, корпоративные акты, корпоративный договор, связанный с управлением юридическим лицом. Теоретическим основанием выделения категории корпоративной ответственности является относительность корпоративных управленческих обязанностей, установленных нормами корпоративного права, нарушение которых влечет причинение вреда и нарушение субъективных гражданских прав других участников оборота. В работе рассматриваются практические основания выделения категории корпоративной ответственности, выражающиеся в отсутствии единообразия судебной практики в решении нескольких ключевых вопросов ответственности участников корпоративных отношений. К ним относятся вопросы соотношения норм о корпоративной, деликтной, договорной ответственности, об ответственности контролирующих лиц при банкротстве, о публично-правовой ответственности юридического лица. Также нерешенными на практике остаются вопросы об определении правовой природы ответственности контролирующих лиц при банкротстве; о содержании фидуциарной обязанности действовать добросовестно и разумно в интересах юридического лица. Предлагается набор принципов корпоративной ответственности (раздельной имущественной ответственности, специалитета, персонализации и дифференциации) и обоснование их установления. Целью статьи является обоснование необходимости разработки отдельной категории корпоративной ответственности в гражданском праве. На основе изучения российской доктрины и судебной практики подготовлен ряд выводов и предложений, касающихся существа корпоративной ответственности и необходимости ее выделения в отдельную гражданско-правовую категорию. Методологическую основу исследования составили общенаучные методы (анализ и синтез, индукция и дедукция, метод системного анализа) и методы юридической науки (в том числе сравнительного правоведения, буквального, систематического, телеологического и исторического толкования правовых норм). Для цитирования: Гутников О.В. Основания разработки категории корпоративной ответственности в гражданском праве // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 4–30. УДК: 347 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.4.30 |
|
31–51
|
The article analyzes one of the central institutions of Russian tax law — alteration of the time limits for the payment of taxes. The right of the taxpayer to alter the execution of tax obligations, on one hand, demonstrates the desire of the legislator to ensure a balance of public and private interests in the implementation of tax regulation, and on the other hand, must guarantee the full implementation of the fiscal function of tax law. The fulfillment of the constitutional obligation to pay the established-by-law taxes involves the payment of taxes not only in full, but also on time. Alteration of the time limits doesn’t cancel the existing tax obligation and doesn’t create a new tax obligation. Having exercised the right to alter the time limit for fulfilling tax obligations, the taxpayer is able to pay tax at a later date than established by the legislation on taxes and fees, and at the same time not be held liable for violation of tax legislation. In order to maintain a balance of public and private interests in the tax sphere, a taxpayer’s right to alter the time limits for the payment of taxes is compensated by his obligation to pay in established cases a percentage that compensates for the damage caused to the fiscal interests of the state and municipalities in the exercise of this right. The article analyzes the general procedure for exercising the taxpayer’s right to alter the tax payment time limit established in the Tax Code of the Russian Federation (Chapter 9) and the acts of the Federal Tax Service adopted in accordance with it. Special cases of the realization of this right are also considered: when paying indirect taxes on goods imported into the territory of the customs union (in this case, the relevant norms of customs legislation are applied) and when altering the terms of payment of taxes credited to regional and local budgets (in this case, normative legal acts of constituent entities of the Russian Federation and municipalities). The article presents main forms of exercising the taxpayer’s right to alter the terms of tax payment (deferral, installment plan and investment tax credit) and tax and customs authorities with the authority to make appropriate decisions. Particular attention is paid to the issues of protecting the fiscal interests of the state in case of termination of legal relations of altering the terms of payment of taxes (for example, protecting fiscal interests in case of early termination of the investment tax credit agreement). For citation: Kozyrin A.N., Yalbulganov A.A. (2019) Alteration of Time Limits of Performance of Tax Liability in the Russian Tax and Customs Law. Pravo. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki, no 4, pp. 31–51 (in English) DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.31.51 |
|
52–71
|
В статье исследуются вопросы, связанные с проводимым в России экспериментом унификации сбора всех обязательных платежей. В статье анализируются правовые аспекты такого подхода, показано разнообразие методов сбора обязательных платежей. Последовательно рассмотрены понятия бюджетных доходов, источников доходов. Особенное внимание уделено формам и практикам откупов налогов и иных обязательных платежей. Сделан вывод, что в качестве источников бюджетных доходов в бюджетном законодательстве на деле указаны различные фискальные платежи. Показано, что настоящим источником публичных доходов выступают активы и ресурсы, составляющие национальное богатство. На исторических примерах показано, что откуп налогов, несмотря на его общепринятое отрицание, является обычным методом и может применяться наряду с государственной регалией (монополией) и налоговым администрированием. Нередкими бывают трансформации откупной системы в государственную монополию или акциз и обратно. Автором показано, что откупы сохранились и до сегодняшнего дня под названиями парафискальных платежей, квазиналогов. Количество таких обязательных платежей постоянно растет, а их правовое регулирование носит казуальный характер. Такая ситуация порождает проблему неопределенности налогового бремени. В то же время откупной способ мобилизации публичных доходов может быть полезен. Негативное отношение к откупам как к способу организации извлечения бюджетного дохода, имеет исторические предпосылки и связано с имевшими место масштабными злоупотреблениями и их последствиями. Опасностью, которую несет в себе система откупов, является излишняя власть, которую могут получить подрядчики, что происходит при централизации откупов в масштабах региона или государства. В статье доказывается, что риск злоупотреблений значительно возрастает при крупных откупных концессиях, и становится гораздо ниже при мелких откупах, которые часто имеют преимущество удобства организации перед акцизами или прямыми налогами. Более того, мелкие (местные) откупы могут выполнять задачу контроля и упорядочения какой-либо экономической деятельности, развития новых видов предпринимательства, полезны для решения иных публичных задач. Для цитирования: Комягин Д.Л. Откуп налогов — за и против // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 52–71. УДК 336.2; 347.73 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.52.71 |
Дискуссионный клуб
|
100–121
|
В статье исследуются подходы к изучению феномена правовых символов в юридической науке. Подчеркивается, что существующие подходы к рассмотрению символов ограничивают пространство их понимания аспектами исследования формы права в историко-правовой и технико-правовой парадигмах. Историко-юридический подход ограничивает сферу соответствующих исследований вопросами развития формы права, где понятие «символ» в значительной степени соотносится с понятием «обычай». В данном случае, за пределами исторического контекста, категория правовых символов зачастую утрачивает юридическое значение и не может рассматриваться в качестве правового института. В рамках технико-юридического подхода символам отводится роль вспомогательного средства правового регулирования, приема юридической техники. Данные подходы не позволяют раскрыть полностью сущность символов, затрудняют решение вопроса об их правовой институционализации. Критически оценивается обращение к понятию правовых символов, сопряженное с размытостью терминологических границ его объема, и предупреждается о риске проникновения сомнительных теоретических построений в позитивное право. Применен институционально-юридический подход к символам в опоре на метод индукции через поиск объектов, способных войти в состав понятия правового символа как межотраслевого правового института с учетом существенных признаков этого понятия, выделяемых в общенаучных концепциях и юридической науке, а также с учетом терминологической практики, отраженной в правовых актах. Авторское определение понятия правовых символов в рамках институционально-юридического подхода основано на комплексе существенных признаков: условности; многозначности; особой ценности; исключительности правовой связи с субъектом-носителем; уникальности; стабильности; правового опосредования; внешней объективации в особой форме. Указанные признаки позволяют выделить правовые символы из более широкой категории социальных символов, а также отграничить их от смежных знаковых явлений, имеющих юридическое значение. Для цитирования: Мальцев И.В. Понятие правовых символов в рамках институционально-юридического подхода // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 100–121. УДК: 340 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.100.121 |
Право в современном мире
|
122–143
|
В доктрине международного права много внимания уделяется вопросам формирования обычных норм международного права. В то же время довольно редко можно найти исследования, посвященные их эволюции и прекращению существования. В данной статье эти вопросы анализируются на основе диалектического подхода, использования общенаучных методов исследования, а также таких частнонаучных методов, как сравнительно-правовой метод, методы правового моделирования и правового прогнозирования. Кроме того, рассмотрены результаты исследования процесса эволюции обычных норм международного права и их отмирания. Применительно к сформировавшимся обычным нормам международного права их эволюция предусматривает этап их качественного изменения, развития и обусловлена, прежде всего, потребностями развития межгосударственных отношений. Эволюция сопровождается уточнением элементов таких норм. При этом появление новой нормы невозможно без нарушений существующих, а правонарушители, отклоняясь от ранее сложившихся норм и неся международно-правовую ответственность, вместе с тем должны объяснять другим государствам причины такого поведения. В основном такая практика касается диспозитивных норм международного права. Для формирования новой обычной нормы международного права необходимо, чтобы отклонение от прежней нормы носило массовый характер, первоначально локальный, а в дальнейшем — и всеобщий. Для оценки происходящих изменений применимы критерии формирования обычных норм международного права. К основным факторам, влияющим на эволюцию обычной нормы международного права, можно отнести появление противоречащей существующей норме измененной новой нормы в законодательствах государств, международных договорах, новой нормы международного мягкого права. Эволюции обычных норм международного права способствуют кодификация и прогрессивное развитие международного права. Важно обратить внимание, что при отсутствии потребностей общественного развития, а также соответствующей практики обычная норма международного права отмирает. В этом случае возможно появление принципиально новых обычных норм международного права, а в дальнейшем — и их эволюция. Для цитирования: Ромашев Ю.С. Эволюция и прекращение существования обычных норм международного права // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 122–143. УДК: 341 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.122.143 |
|
144–163
|
Предметом исследования выступают два аспекта практического применения принципа субсидиарности в ЕС — правовой (судебный) и политический. В рамках первого аспекта автор выявляет тенденции в качественном развитии (изменении) оценки соблюдения принципа субсидиарности в законодательных актах ЕС, даваемой Судом ЕС в его решениях, принятых после вступления в силу Маастрихтского договора. В рамках второго аспекта автор исследует роль национальных парламентов государств ЕС в контроле соблюдения принципа субсидиарности в законодательном процессе ЕС. Посредством контент-анализа основных судебных и регулирующих документов ЕС автор развивает гипотезу, что межинституциональное измерение практического применения принципа субсидиарности наиболее полно отвечает динамическому характеру и смешанной политико-правовой природе данного принципа. Аргументируется, что соблюдение принципа субсидиарности должно обеспечиваться не за счет последовательного его применения правовым (Судом ЕС) и политическими (национальными парламентами, Европейским парламентом, Советом ЕС и Комиссией ЕС) институтами, а в результате их межинституционального взаимодействия. Автор формулирует практические рекомендации для национальных парламентов, которые могли бы в значительной степени добиться учета своих возражений по поводу соблюдения принципа субсидиарности в законодательных актах ЕС, но не путем возбуждения процедур «желтой» и «оранжевой» карт в отношении уже выпущенных институтами ЕС законопроектов, а через развитие с ними политического диалога на ранних этапах законодательного процесса, когда соблюдение принципа субсидиарности могло бы обеспечиваться без ущерба политическому влиянию законодательных институтов ЕС. Например, развитию диалога между национальными парламентами и Комиссией ЕС могла бы способствовать процедура «зеленой карты», возбуждаемая национальными парламентами на этапе подготовки законопроекта Комиссией ЕС, в рамках которой национальные парламенты заявляли бы о своих субсидиарных возражениях ранее вынесения законопроекта на рассмотрение законодателя, повышая свои шансы быть услышанными и принятыми всерьез. Дополняя процедуры «желтой» и «оранжевой» карт, «зеленая карта» могла бы способствовать формированию «трехуровневого» субсидиарного контрольного механизма по разрешению национальных субсидиарных возражений на всех стадиях законодательного процесса ЕС, трансформируя национальные парламенты из «надзирателей» субсидиарности в партнеров, работающих вместе с Комиссией ЕС по регулированию интеграционных отношений. Для цитирования: Пименова О.И. Принцип субсидиарности в Европейском союзе: перипетии применения // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 144–163. УДК: 341 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.144.163 |
|
164–184
|
В статье анализируется законодательное регулирование процесса цифровизации во Франции и его доктринальная оценка. Цель исследования — выявление основных характеристик этого процесса для сравнения со сходными процессами в России, что автор делает при помощи нормативно-правового и сравнительно-правового методов. Современный этап внедрения цифровых технологий во Франции связан с экономикой платформ и уберизацией, оказывающими влияние на правовое положение граждан и их отношения с администрацией. Активное развитие законодательства, посвященного цифровому государству, связано, во-первых, с урегулированием оборота данных. Закреплен принцип открытости по умолчанию, затрагивающий публичные данные (создаваемые органами власти) и данные всеобщего интереса (сведения об административных контрактах, субвенциях). Органы власти обязаны публиковать эти данные онлайн в формате открытых данных. Во-вторых, цифровое государство занято регулированием защиты прав в цифровом обществе, основой которого является нейтральность интернета. Усилению защиты прав потребителей способствуют портабельность данных и лояльность платформ и информации, которые обязаны обеспечить поставщики интернет-услуг. Европейский регламент о защите персональных данных имплементирован во французское законодательство посредством ряда норм, в том числе уточняющих порядок защиты прав обладателей персональных данных. В-третьих, дифференцирован доступ к цифровым технологиям. Французское законодательство не только обогатилось правом на Интернет, но и обеспечило это право обязательствами государства, введя государственную финансовую помощь на оплату интернет-услуг по аналогии с коммунальными услугами. Основной вывод исследования состоит в комплексности реформирования законодательства в целях быстрого внедрения цифровых технологий. В сравнительно-правовом ключе обнаружились полезные России ориентиры, например, относительно защиты персональных данных. Одновременно исследование показало, что есть сферы, в которых Россия продвинулась вперед (цифровизация государственных услуг, например). Для цитирования: Талапина Э.В. Цифровая трансформация во Франции: правовые новеллы // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 164–184. УДК: 340 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.164.184 |
|
185–207
|
В статье на примере Франции, стране с богатой демократической традицией, рассматривается процесс трансформации самой концепции и роли демократии в условиях цифровой революции. В данном контексте объектом исследования стали новые идеи в оценке демократии и их преломление в законодательной деятельности парламента и реализации исполнительной властью, а также их влияние на права и свободы личности. Цель работы состоит в поиске ответа на вопрос, насколько традиционные формы демократии и их восприятие в общественном сознании отвечают реалиям наших дней. Это определяет основные задачи, поставленные автором — выявление последствий цифровизации для демократии, ее влияние на демократические институты и процессы. В решении этих задач использовались как общенаучные методы исследования (логический, исторический, системный), так и специальные — формально-юридический и сравнительно-правовой методы, метод доктринального толкования права. Для специалистов — сторонников концепции «цифровой демократии» ее внедрение открывает перспективы для утверждения истинной демократии, где расширяются прямые формы ее реализации, участия граждан в принятии решений на всех уровнях власти. Существуют и другие точки зрения, которые делают акцент на негативных последствиях цифровизации: киберпреступности, дегуманизации общества, отчуждении человека. Проводимые во Франции государственные реформы придают особое значение «цифре», которая, по мнению их инициаторов, позволит укрепить демократические институты страны. «Цифра» звучит в названии исследований рабочих групп по реформе парламента, в законах, им принятых, которыми выделены и подвергнуты правовому регулированию сферы деятельности, особенно затронутые цифровизацией. В статье обозначен ряд проблем, которые ставит цифровизация для демократии и ее основного субъекта и объекта — человека. Действительно, цифровизация открывает невиданные ранее возможности, но меняет ли она принципиально природу и характер отношений между «управляющими» и «управляемыми» (Л. Дюги)? Все эти вопросы являются предметом анализа в данной статье. Для цитирования: Пилипенко А.Н. Франция: к цифровой демократии // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 185–207. УДК: 342 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.185.207 |
|
208–221
|
It is commonly understood that nature has the biggest value for humanity. The article examines and analyzes the legal framework for nature conservation and issues related to state institutions including the judiciary’s role in protecting and preserving the environment and its individual objects. Also article analysis how courts contribute to the highest human values — the protection and enhancement of nature while administering justice. On nature and its resources depends what kind of economy we will have and develop in the future on state and global scale. While speaking about the economic issues O. Blanchard states that it is also important for everyone to know not only what to expect today, but what to expect in the future too. Since the nature and its objects are especially important human value for their protection the state institutions, inspections and judicial authority are mobilized as The Constitution of the Republic of Lithuania states that judicial authority works to protect the human rights. It means that the judicial power as well as other two powers is also responsible for nature protection as it is a right of all humans. The work also analyzes the statistics of nature protection and the executive’s contribution to the protection of nature. The topic is relevant because it examines the issue concerning not only a particular area of our social life, but also each one of us. In international and national acts of nature protection and in final decisions of courts reinforces the legal imperative of providing a regulatory framework for the protection of nature and also establishes the right for all subjects to use natural goods. This inevitably affects not only each one of us but also the whole society and the state. Although the topic of environmental protection is not basically new, there is no detailed examination about current legal framework and judicial significance for the protection of nature in Lithuanian researches. That is why this issue is not fully investigated and it can manifest only by the individual phrases without a specific study conclusions. For citation: Danishauskas G. (2019) Legal Basis of Protection of Nature and the Role of Courts while Protecting Nature in Lithuania. Pravo. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki, no 4, pp. 208–221 (in English) DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.208.221 |
|
222–245
|
Специфика исламского права как самостоятельной правовой системы наглядно проявляется в его источниках. На протяжении столетий эту роль монопольно играла доктрина (фикх), которая в XIX в. стала уступать место законодательству. Однако и в настоящее время фикх является источником права арабских стран. Продолжающаяся исламизация их правовых систем идет по пути кодификации исламской правовой доктрины, в результате чего ей отводится роль материального источника права. Этому способствует закрепление в конституциях многих указанных стран шариата как источника законодательства. Текущее законодательство нередко также прямо указывает, что его содержание заимствовано из фикха. Это особенно характерно для статуса личности, который в большинстве арабских стран представлен законодательством, основанном на выводах исламской правовой доктрины. Одновременно фикх играет роль юридического источника современного права. В Саудовской Аравии фикх до сих пор является превалирующим источником в сравнении с нормативно-правовыми актами. В других странах его статус в качестве юридического источника закреплен законодательно. Это относится не только к частным отраслям, но и уголовному праву. Многие законодательные нормы невозможно реализовать без обращения к фикху. В ряде арабских стран выводы фикха рассматриваются в качестве элементов публичного порядка. Кроме того, законодательство нередко устанавливает, что при его толковании следует обращаться к шариату. Исламская правовая доктрина активно проявляет себя в роли субсидиарного источника современного права, что свойственно прежде всего отраслям частного права. Законодательство признает таким источником шариат, его принципы или различные школы фикха. Это типично не только для законодательства по вопросам личного статуса, целиком основанного на исламских нормах, но и для гражданских кодексов ряда стран, которые испытывают минимальное влияние шариата и ориентируются на европейские правовые образцы. Торговое, налоговое и процессуальное законодательство арабских стран также дает примеры признания исламской правовой доктрины субсидиарным источником права. Уникальная ситуация в Судане, где шариат и фикх закреплены в таком качестве на уровне всей правовой системы, кроме уголовного права. Для цитирования: Сюкияйнен Л.Р. Фикх — источник современного права в арабских странах // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 222–245. УДК: 34.05 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.222.245 |
Рецензии
|
246–253
|
рецензия на книгу: Тихомиров Ю.А. Юридическое прогнозирование. Научно-практическое пособие.М.: Институт законодательства и сравнительного правоведенияпри Правительстве Российской Федерации, 2018. 166 с. Для цитирования: Шаблинский И.Г. Векторы развития права // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 246–253. |
Российское право: состояние, перспективы, комментарии
|
72–99
|
Предметом исследования в настоящей статье выступают законодательные нормы, определяющие границы судебной проверки законности осуществления органами и должностными лицами публичной администрации дискреционных полномочий, прежде всего п. 3 ч. 1 ст. 128 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации. Согласно закону судья отказывает в принятии административного искового заявления, если «из административного искового заявления об оспаривании нормативного правового акта, акта, содержащего разъяснения законодательства и обладающего нормативными свойствами, решения или действия (бездействия)» публичной администрации «не следует, что этими актом, решением или действием (бездействием) нарушаются либо иным образом затрагиваются права, свободы и законные интересы административного истца». Цель исследования состоит в доказывании, что п. 3 ч. 1 ст. 128 КАС РФ в толковании, придаваемом ему судебной практикой, вопреки заявленной законодателем позиции не только чрезмерно сужает границы судебной проверки законности тех административных актов, которые имеют дискреционный характер, а фактически исключает возможность подобной проверки. С опорой на диалектический, формально-логический, исторический, формально-юридический методы познания, метод толкования права и результаты анализа материалов судебной практики автор приходит к выводу о несоответствии п. 3 ч. 1 ст. 128 КАС РФ положениям Конституции Российской Федерации и необходимости его исключения из КАС РФ. Предлагаемая законодательная мера позволит привести КАС РФ в соответствие с ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции Российской Федерации, не устанавливающими каких-либо барьеров для проверки судом законности оспариваемых административных актов. Опасения, что данный шаг будет иметь следствиями посягательство судебной власти на независимость власти исполнительной, а также чрезмерное увеличение судебной нагрузки, являются безосновательными. Лишение административного усмотрения предусмотренного п. 3 ч. 1 ст. 128 КАС РФ иммунитета от судебного контроля приблизит отечественное правосудие к европейским стандартам, будет способствовать «очеловечиванию» российской судебной системы, повышению действенности судебного контроля за законностью административной деятельности и, следовательно, повышению доверия граждан к органам публичной власти и их представителям. Для цитирования: Соловей Ю.П. Дискреционный характер административного акта как обстоятельство, исключающее судебную проверку его законности // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 4. С. 72–99. УДК: 342.924 DOI: 10.17323/2072-8166.2019.4.72.99 |
|
|