|
2019. №3
|
Правовая мысль: история и современность
|
4–25
|
Международное право, будучи самостоятельной системой, обладает немалой спецификой,которая не в последнюю очередь проявляется и в наличии у него особой со-ставляющей — системы принципов. В статье рассмотрен специфический аспект, касающийся общепризнанных принципов и норм международного права как категорииюридической науки, в нетипичном ракурсе отыскания истоков введения термина в российскую правовую систему на фоне анализа состояния и тенденций международнойпрактики в этом отношении. Понятие «общепризнанные принципы и нормы междуна-родного права» стало неотъемлемой частью современного российского правоведенияи юридической практики в целом благодаря именно положениям Конституции Россий-ской Федерации (1993), образуя ныне важный пласт истории конституционного раз-вития нашего государства, который тем не менее до сих пор не получил полноценногоосвещения в правовой литературе. Наряду с этим известно, что указанный термин со-седствует в международном праве и изучающей его науке с иными понятиями, такжевходящими в разряд обозначений принципов, — «основными принципами», «общимипринципами права, признанными цивилизованными нациями», jus cogens и др., что,в свою очередь, требует соответствующего в них ориентирования. Автором с использованием историографического подхода и теоретических позиций, выработанныхмеждународно-правовой наукой, поставлена цель ответить на некоторые вопросы,связанные с содержанием как поставленного во главу угла в статье предмета «общепризнанные и принципы и нормы международного права» и его составных элементов,так и с его соотношением и связью с другими вышеуказанными явлениями, в частности, с «основными принципами международного права», во-первых, и нормами juscogens («императивными нормами общего международного права»), во-вторых. Такойподход позволил осуществить более глубокое погружение в существо анализируемыхпонятий. Особым объектом внимания при их рассмотрении выступают результаты разработки понятия jus cogens Комиссией международного права Организации Объеди-ненных Наций. Для цитирования: Ануфриева Л.П. Enigma российской Конституции 1993 года: «общепризнанные принципы и нормы международного права» // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 4–25. УДК: 341 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.4.25 |
|
26–51
|
Переход от медицинской модели инвалидности к социальной правозащитной модели становится общемировой тенденцией нормативного регулирования. Обновление концепции прав человека инициирует изменение восприятия правового положения лиц с психическими расстройствами; традиционная изоляционная парадигма, лежащая в основе правового регулирования, должна смениться подходом, основанным на целостной их реабилитации, в том числе профессиональной. Недостатки в реализации норм института недееспособности порождают непропорциональные ограничения трудовых прав лиц, нуждающихся в правовой защите, тогда как трудоправовое регулирование призвано обеспечить таким лицам полноценную социализацию и защиту от дискриминации. Это позволяет выдвинуть тезис о независимости трудоправовой правосубъектности лиц, признанных недееспособными, от их гражданской правосубъектности. Теория независимости трудовой правосубъектности лица, признанного судом недееспособным, во взаимосвязи с адаптационной моделью инвалидности ставит вопрос о реабилитационных возможностях различных форм занятости лиц с тяжелыми психическими расстройствами. В работе проанализированы особенности использования различных форм обеспечения занятости лиц, страдающих психическими расстройствами, в контексте неолиберальной, консервативной и социал-демократической моделей социальной политики. Сравнение статистических данных и результаты исследований в США, Канаде и Европе показывают, что наилучший реабилитационный потенциал несет технология поддерживаемой занятости. Кроме того, эта технология полностью соответствует современной социальной концепции инвалидности. Исследование новаций, связанных с внедрением института сопровождаемой занятости инвалидов, показало, что потенциал этой технологии российским законодателем полностью не использован. Основными методами исследования стали системный и комплексный анализ нормативных правовых актов России, ряда других стран и международных организаций, компаративистский метод, метод экспертных оценок. Выводы исследования носят как теоретический, так и практический характер и намечают отдельные направления совершенствования трудового законодательства России об участии в трудовых отношениях лиц, признанных судом недееспособными. Для цитирования: Зайцева Л.В., Курсова О.А. Формы применения труда недееспособного работника // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 26–51. УДК: 349 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.26.51 |
Российское право: состояние, перспективы, комментарии
|
52–75
|
Статья посвящена определению понятия «сексуальное домогательство» и оценке механизмов противодействия этому явлению в трудовых отношениях. Необходимость таких механизмов обусловлена тем, что в трудовых отношениях их инфраструктура по своей природе благоприятствует домогательству, так как жертва, как правило, находится в служебной и (или) «пространственно-временной» зависимости от нарушителя. Служебная зависимость обусловлена либо прямым административным подчинением жертвы источнику харассмента, либо тем, что он может повлиять на ее карьеру и иные блага, связанные с работой. «Пространственно-временная» зависимость обусловлена тем, что жертва не может избежать контакта с источником харассмента, изменив свое местонахождение или время нахождения, поскольку в силу своих трудовых обязанностей она должна находиться в данном месте в данное время. Автором рассмотрены определения поведения домогательства и предложены четыре типа возможных форм проявления домогательств: нападение, принуждение, использование и демонстрация; рассмотрена обобщенная практика США по квалификации поведения как харассмента и проанализированы нормы российского права с точки зрения адекватности средств противодействия этой угрозе. Установлено, что действующее уголовное, гражданское, административное и трудовое законодательство не содержит эффективных методов защиты от большинства форм домогательств. Предложены стимулы нормативного характера для более активного вовлечения работодателя в противодействие харассменту в рамках трудовых отношений (например, возможность отстранить нарушителя от работы, перевести его на другую работу, уволить за домогательство как грубый дисциплинарный проступок) и нормативные механизмы защиты жертвы харассмента с помощью средств трудового права: обязанность работодателя предоставить отпуск по заявлению жертвы, перевод ее на другую работу; право жертвы домогательства не являться на работу с сохранением среднего заработка за время отсутствия, если работодатель не принимает мер для защиты жертвы от домогательств. Для цитирования: Харитонов М.М. Понятие сексуального харассмента (домогательства) и механизмы противодействия ему в трудовом праве России // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 52–75. УДК: 349.2 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.52.75 |
|
76–97
|
Проблема юридической ответственности за нарушение антидопинговых правил остро встала в России с 2014 года, когда один за другим вышли в свет доклады канадского юриста Р. Макларена, в которых были отражены манипуляции с пробами российских спортсменов. Последствия, которые на сегодняшний день проявляются в спортивном сообществе России, еще предстоит осмыслить, а негативное влияние, оказанное ими на результаты внутренней и внешней политики нашего государства, скажутся только через несколько десятилетий. Отстранение от участия в международных соревнованиях национальных сборных, массовая дисквалификация высококлассных атлетов, запрет на проведение международных состязаний в России — это далеко не полный перечень мер, применяемых к Российской Федерации международными спортивными организациями. Страна предпринимает попытки выравнивания ситуации, и одними из антикризисных направлений являются пересмотр антидопинговой национальной доктрины и изменение российского законодательства, направленное на ужесточение ответственности не только за применение допинга в спорте, но и за склонение к такому применению, распространение запрещенных препаратов среди спортсменов и тренеров. В силу изложенных обстоятельств вопрос о юридической ответственности спортсменов, тренеров и иных лиц за нарушение антидопинговых правил представляется особенно актуальным. Для решения поставленных задач, во-первых, необходимо определиться с видами юридической ответственности за допинг, определить субъектный состав такой ответственности, исследовать виды и условия применения санкций за подобные нарушения, а также правила обжалования решений о наказании. Примечательным является то обстоятельство, что антидопинговая программа имеет международную подоплеку, и основными актами являются акты международного характера (конвенции и кодексы), которые имеют приоритет над российскими нормативными актами. Анализ позволяет выявить пробелы в законодательстве о допинге и определить перспективы и направления его развития и совершенствования. Автор использовал следующие методы: исторический, системно-структурный, логический и диалектический (общенаучные методы), а так же формально-юридический, сравнительно-правовой, юридико-догматический и другие специальные методы. Сделаны выводы о результатах исследования и предлагаются изменения в действующем законодательстве России. Для цитирования: Чеботарев А.В. Юридическая ответственность за нарушение антидопинговых правил в России: проблемы и перспективы // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 76–97. УДК: 34.03 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.76.97 |
|
98–116
|
Развитие электронного здравоохранения в условиях цифровой экономики требует информационного взаимодействия всех заинтересованных субъектов. Такое взаимодействие обеспечивается посредством интероперабельности информационных систем, данных, технических решений, процессов и методов управления. В интероперабельной информационной среде достигается синергетический эффект от взаимодействия, при котором каждый участник получает пользу от использования данных и повышает эффективность своей деятельности. Интероперабельность необходима для создания единого безбарьерного информационного пространства, основанного на принципах открытости, прозрачности, многоцелевого использования данных, технологической нейтральности, приоритета интересов пользователей, информационной безопасности и защиты неприкосновенности частной жизни. В статье раскрываются принципы интероперабельности, применимые к сфере электронного здравоохранения, со ссылками на опыт Европейского союза, где концепция интероперабельности получила наибольшее развитие. Каждый из принципов рассматривается через призму правовых вопросов, которые необходимо учитывать в процессе их имплементации. Отдельное внимание уделяется вопросам стандартизации, требованиям к информационной безопасности (в том числе безопасности медицинских устройств и приложений), разрешению коллизий между принципом долгосрочного хранения данных в целях повторного их использования и требованиями законодательства о персональных данных. Отмечаются позитивные шаги на пути к нормативно-правовому обеспечению взаимодействия информационных систем здравоохранения в России, где, в частности, созданы условия для развития Единой государственной информационной системы здравоохранения (ЕГИСЗ). Вместе с тем делается акцент на том, что интероперабельность не должна быть изолированной (внутриотраслевой), так как она в широком смысле предполагает открытость взаимодействия с иными информационными системами (межотраслевому взаимодействию), архитектура которых также должна быть выстроена по аналогичным универсальным стандартам. Этой целью обосновывается необходимость разработки единой стратегии развития интероперабельности в Российской Федерации. Такая стратегия требует комплексного подхода на общегосударственном уровне с участием в ее разработке и реализации всех заинтересованных сторон. Для цитирования: Журавлев М.С. Интероперабельность как фактор развития права в сфере электронного здравоохранения // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 98–116. УДК: 34.09 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.98.116 |
|
117–137
|
Статья посвящена правовой природе причинения в уголовном праве. Уголовно-правовое причинение, будучи самостоятельным уголовно-правовым явлением, рассматривается с позиции преступного, исключающего уголовную ответственность или некриминализованного деяния, повлекшего социально значимый вред и социально значимые изменения в общественных отношениях, находящихся под охраной уголовного закона. Дифференцируются такие понятия, как «объект уголовно-правовой охраны» и «объект преступления». Констатируется, что преступное деяние влечет вред в объекте уголовно-правовой охраны, а также в объекте преступления, в то время как исключающее уголовную ответственность и некриминализованное деяние — только в объекте уголовно-правовой охраны. Социально значимый вред в объекте уголовно-правовой охраны и социально-значимые изменения в объекте уголовно-правовой охраны признаются признаками причинения. Предлагается термины «преступные последствия», «преступный результат», «общественно опасные последствия», «общественно опасный результат» употреблять в контексте признаков объективной стороны преступления и состава преступления; термины «преступный вред», «общественно опасный вред» — признаков объекта преступления. Формулируется авторское определение понятия причинения в уголовном праве. Причинение подразделено автором на три основных вида: преступное причинение; непреступное (исключающие уголовную ответственность и некриминализованное); смешанное (специальное). Основанием классификации является негативное воздействие на общественные отношения, охраняемые уголовным законом, в результате совершения деяния-причинения. Преступное причинение характеризуется признаками преступления и составов преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом. Непреступное причинение состоит из: исключающих уголовную ответственность деяний, и некриминализованных деяний, повлекших социально значимый вред и социально значимые изменения в объекте уголовно-правовой охраны. Смешанное причинение образуют деяния, в которых сочетаются признаки и преступных, и непреступных видов причинения. Смешанное причинение представлено специальными видами — посредственным и неосторожным причинением. Для цитирования: Янина И.Ю. Понятие и виды причинения в уголовном праве // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 117–137. УДК: 343 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.117.137 |
|
138–159
|
Обеспечение реализации права на свободу передвижения сегодня стало непременным атрибутом всех демократических государств, вследствие чего в международный миграционный обмен вовлекается все больше участников. По данным ООН, ныне более 244 млн. человек являются мигрантами, что говорит о глобализации миграционного движения. Одновременно исследователи приходят к выводу о глобальном миграционном кризисе, поскольку неконтролируемые миграционные потоки создают существенную угрозу национальной безопасности принимающих стран. Наиболее опасным их проявлением является незаконная миграция, негативно отражающаяся на экономической, социальной и криминогенной обстановке. Одновременно с историческим процессом становления права человека на свободу передвижения происходит и развитие институтов ограничений данного права, нацеленных прежде всего на обеспечение национальной безопасности. Российским законодательством в качестве одного из способов защиты от потенциальных угроз, связанных с пребыванием иностранных граждан на территории страны, нарушающих национальное законодательство, предусмотрена их принудительная высылка, которая может осуществляться в форме административного выдворения иностранных граждан и лиц без гражданства за пределы Российской Федерации, депортации либо реадмиссии. Все перечисленные процедуры, несмотря на различия, имеют много общих характерных черт, в числе которых общий порядок содержания в специальных учреждениях Министерства внутренних дел или его территориального органа иностранных граждан и лиц без гражданства, подлежащих административному выдворению за пределы России в форме принудительного выдворения за ее пределы, депортации или реадмиссии. Принципами содержания иностранных граждан в специальных учреждениях являются законность, гуманизм,уважение человеческого достоинства, личная безопасность и охрана здоровья; в каче-стве гарантий соблюдения этих принципов авторы рассматривают вопросы судебнойи прокурорской защиты, а также общественного контроля и деятельности уполномо-ченных по правам человека в России. Формируются выводы о необходимости даль-нейшего развития правовых механизмов ограничения права на свободу передвиженияиностранных граждан в целях обеспечения национальной безопасности России. Для цитирования: Амельчаков И.Ф., Катаева О.В. Высылка иностранного гражданина как ограничение его права на свободу передвижения и как способ обеспечения национальной безопасности // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 138–159. УДК: 342. 722 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.138.159 |
Право в современном мире
|
160–180
|
В статье проведен анализ понятия «юрисдикция государства», а также оснований проявления экстерриториальной юрисдикции в виде предписывающих (законодательных), исполнительных и судебных полномочий государства. Изучена тенденция к распространению экстерриториальной юрисдикции, утрачивающей значение юрисдикции «последнего уровня» ввиду возможности ее установления не только в отношении преступлений в сфере международного права, но и применительно к иным публично-правовым отношениям в сфере налогового, антимонопольного, информационного регулирования. Предложено диалектическое рассмотрение экстерриториальной юрисдикции — с одной стороны, в международном праве действует принцип суверенного равенства и территориального верховенства государств, с другой стороны, фактически имеет место несанкционированное продление юрисдикции одного государства в отношении другого. Противоречие вызывает необходимость выработки ограничительных механизмов установления экстерриториальной предписывающей юрисдикции в виде тесной связи применяемого закона и соответствующего отношения, одним из проявлений которой может являться осведомленность иностранных лиц о правовых актах, предусматривающих экстерриториальную сферу действия. Иллюстрацией необходимости данного ограничения является внетерриториальное информационно-коммуникационное пространство на платформе киберпространства, в котором любая деятельность может подпадать под предписывающую юрисдикцию того или иного государства при отсутствии связи отношения с государством суда и осведомленности лиц об иностранном законодательстве. Рассмотрена возможность установления экстерриториальной предписывающей юрисдикции в отсутствие предусмотренной законом экстерриториальной сферы его действия, если его экстерриториальное применение имеет существенный публично-правовой интерес соответствующего государства. Ввиду взаимосвязи предписывающей юрисдикции и экстерриториальной судебной юрисдикции, а также имплицитно присущего экстерриториальному действию частноправовых норм отмечаются широкие основания установления экстерриториальной судебной юрисдикции в отношении трансграничных частноправовых споров. Анализируется критерий тесной связи как основание установления экстерриториальной судебной юрисдикции, отвечающей современным вызовам информационного общества. Для цитирования: Терентьева Л.В. Экстерриториальное проявление юрисдикции государства в условиях трансформации восприятия его пространственных границ // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 160–180. УДК: 341.9 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.160.180 |
|
181–202
|
В статье проводится сравнительно-правовой анализ Конвенции о регулировании воздушных передвижений 1919 г. и Конвенции о международной гражданской авиации 1944 г. Выявляются недостатки Конвенции 1944 г., остающейся основным международно-правовым актом регламентации аэронавигационных процессов. Особое внимание уделяется деятельности Международной организации гражданской авиации в разработке проектов международных договоров, принятии стандартов и рекомендуемой практики, направленных на унификацию национальных воздушных законодательств, устанавливающих разрешительный порядок влета воздушных судов на территорию других государств и регламентирующих процедуру установления запретных и опасных зон. Устанавливается различие в правовом статусе приложений к Конвенциям. Изучаются проблемы международно-правовой классификации воздушных судов, правомерности применения оружия в отношении гражданских воздушных судов, нарушивших государственную границу или используемых в противоправных целях, несовместимых с положениями Конвенции 1944 г. Изучены факты осуществления прибрежными государствами юрисдикции в области аэронавигации в районах полетной информации, устанавливаемых на основе региональных договоров, свидетельствующие о сформировавшемся международно-правовом обычае. Даны рекомендации о совершенствовании ключевых сфер регулирования международного воздушного права в том числе создания единого воздушного пространства международно-правового режима полетов воздушных судов, ракет, управляемых снарядов, космических объектов. Обосновывается необходимость определения международно-правовой ответственности государств за ущерб, причиненный в результате противоправного акта в отношении гражданской авиации. Указаны возможные процедуры взаимодействия поисково-спасательных и аэронавигационных служб государств, осуществляющих юрисдикцию за пределами суверенных территорий, даны предложения о приведении их в соответствие с практикой помощи лицам, находящимся в опасности на море. Значительное внимание уделено проблемам международно-правовой регламентации расследований авиационных происшествий и инцидентов, направленных на установление причин произошедшего и доведения информации о результатах расследованийдо эксплуатантов воздушного транспорта и производителей авиационной техники дляпредотвращения подобных бедствий в будущем. Для цитирования: Абашидзе А.К., Травников А.И. Старые, но современные проблемы международного воздушного права // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С.181–202. УДК: 341 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.181.202 |
|
203–219
|
Republic of Germany, consisting of Christian Democratic Party (CDU, CSU) and Social Democratic Party (SPD), under leadership of Angela Merkel, has carried out numerous reforms in the area of criminal law. Not only have the penal provisions of the Special Part of the German Criminal Code (Strafgesetzbuch — StGB) been supplemented and expanded, but the basic provisions of its General Part, which are relevant and applicable to all criminal offences, have also been modified. This article presents the most important reforms. Not only are the respective motives of the legislator presented, but also the reactions of criminal science and practice. The aim is to critically assess the reforms and their impact. In addition, the article gives a brief outlook on the forthcoming German legislation in the current legislative period. The article concludes that criminal law reforms in the last legislative period mainly consisted of tightening and broadening criminal law provisions reflecting “actionism” and “populism”. The German Federal Constitutional Court is expected to review the constitutionality of several provisions. The German legislator failed to recognise that tightened rules would be ineffective in practice if prosecution did not become more effective and the likelihood of detecting crimes was not increased. In future, the re-elected Grand Coalition should take greater account of the findings of criminal science. One proposal in this context would be that the planned reform of the sanctions law for companies would also strengthen the rights of defence of companies. For citation: Wassmer M. (2019) The Latest Criminal Law Reforms in the General and Special Part of the German Criminal Code. Pravo. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki, no 3, pp. 203–219 (in English) DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.203.219 |
|
220–249
|
Целью исследования является анализ интерперсональных коллизий (интерперсонального или межличностного права) в международном частном праве Израиля. Интерперсональное право представляет собой совокупность правовых норм, регулирующих положение персональных систем, одновременно действующих в одной и той же стране. Израиль, в котором церковь не отделена от государства, относится к странам с множественностью личных правовых систем, применимых к группам лиц в зависимости от их религиозной принадлежности, поэтому интерперсональные коллизии там отличаются остротой. В качестве методологии исследования использовались сравнительно-правовой, сравнительно-исторический, формально-логический методы, методы сравнительного анализа и сравнительного правоведения. Объект регулирования и сфера действия интерперсонального права и МЧП в большой части пересекаются. МЧП и интерперсональное право имеют общую историческую функцию — обеспечить реализацию принципа равноправия всех правовых систем и признание субъективных прав, законно приобретенных на основании иного правопорядка. Как МЧП, так и интерперсональное право призваны облегчить и узаконить совместную жизнь различных человеческих общностей, разделенных государственными границами, этнической или религиозной принадлежностью. Анализ интерперсональных коллизий на примере израильского межличностного права показывает, что общее происхождение МЧП и интерперсонального права создает сильную степень сходства между ними и обуславливает их внутреннюю связь. Для разрешения конфликтов личных законов в судебной практике Израиля активно используются общие подходы, принципы и инструментарий МЧП. Установление содержания применимого личного закона и квалификация правовых понятий производятся на основе теории разрешения конфликта квалификаций, разработанной в МЧП; одним из основных связующих факторов, обуславливающих компетенцию религиозных судов и применение религиозного права, является автономия воли сторон. Отсутствие в Израиле гражданского брака и ограничение гражданских разводов заставляют искать пути обхода религиозных законов; отсутствие эквивалентного личного закона у «человека без религии» дискриминирует по религиозномупринципу. Предстоящее вступление в силу светского гражданского кодекса сузитсферу возникновения интерперсональных коллизий по вопросам личного статуса. Для цитирования: Ерпылева Н.Ю., Гетьман-Павлова О.В. Интерперсональные коллизии в международном частном праве Израиля // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 3. С. 220–249. УДК: 341.9 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.3.220.249 |
|
|