|
2019. №1
|
Правовая мысль: история и современность
|
4–24
|
Развитие государственных институтов происходит под давлением многих факторов,среди которых — глобализация экономики, интернационализация права, информа-тизация общественной и личной жизни. Они заставляют государство заниматься по-иском новых моделей публичного управления. Либертарианство, разработанное из-вестными учеными-экономистами Ф. Хайеком, М. Фридманом, Р. Талером и другими,предлагает уйти от классического понимания роли государства и сосредоточитьсяна активном внедрении некоторых форм деконцентрации власти: дерегулировании,сорегулировании, саморегулировании, квази-регулировании. Административная ре-форма, проводимая в Российской Федерации, использует практически все названныеформы. В статье показан опыт их применения в правотворческой и правопримени-тельной практике. Доказано, что многие выводы, сформулированные в зарубежнойюридической науке о сорегулировании и саморегулировании, могли быть использо-ваны в российском законодательстве. Выделены критерии, которым должен отвечатьпроцесс деконцентрации государственной власти: предъявление требований к инсти-туциональной основе форм деконцентрации; субсидиарность на всех стадиях управ-ленческого процесса, включающая свободу и ответственность обеих сторон; транспа-рентность системы, обеспечивающая общественный контроль; индикативность всехучастников управленческого процесса: каждый должен понимать последствия той илииной формы деконцентрации власти; идеологическое сопровождение (обоснованиедеконцентрации и пропаганду ее достижений). Сделан вывод об отсутствии системно-сти административной реформы в России. Ее основой служит Указ Президента России2003 г., не нашедший развития в последующих базовых актах. Государство сделалопопытку создания квазиминистерства в виде государственной корпорации «Росатом»,последовательно критикуя при этом форму, однако одновременно создавая публич-но-правовые и публичные компании. Государство экспериментирует со внедрениемпреференциальных административных режимов, используя индивидуальный подходпри принятии законов о отдельных участниках управленческого процесса (медицин-ский кластер, порт «Владивосток» и др.). Каждый такой опыт не подтвержден проду-манной концепцией реформы государственного управления, адаптированной к меня-ющейся экономической ситуации. Для цитирования: Романовская О.В. Деконцентрация публичного управления: право и административная реформа // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 4–24. УДК: 342.92 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.4.24 |
|
25–44
|
Цель исследования — выявить элементы макроуровня института юридической ответственности, их признаки, характеристики и функциональные взаимосвязи, а также определить правовую природу института юридической ответственности. Методология: формально-юридический, сравнительно-правовой и историко-правовой методы. Использованы философские законы единства и борьбы противоположностей, перехода количественных изменений в качественные. Юридическая ответственность — один из центральных и динамично изменяющихся межотраслевых институтов права, обеспечивающий действие иных правовых институтов, влияющий на состояние законности и правопорядка, а также реализацию гражданами их прав и свобод. Отмечается необходимость исследования института юридической ответственности как полиструктурного образования во взаимосвязи с элементами системы права. Исследуется проблема макроуровня института юридической ответственности, исходя из ее понимания как целостного правового явления, включающего позитивный и негативный аспекты реализации. Обосновывается, что институт юридической ответственности является межотраслевым и функциональным, а также регулятивно-охранительным. При этом он обладает структурой, включающей микро- и макроуровни. Определено, что на макроуровне в структуру института юридической ответственности входят материальная и процессуальная ответственность, позитивная и негативная юридическая ответственность. Выявлена институциональная основа позитивной юридической ответственности, которая состоит из норм-принципов, формализованных запретов, обязанностей и дозволений, а также такого крупного элемента, как институт поощрения. Признавая деление системы права на частное и публичное, автор делает вывод о неприемлемости деления юридической ответственности на макроуровне на публично-правовую и частноправовую. Макроуровень системы права не тождественен макроуровню системы юридической ответственности. Обосновывается, что институт конституционно-процессуальной ответственности еще не сформировался и его следует рассматривать только как субинститут конституционной ответственности. Приводятся признаки процессуальной ответственности, а также ее отличительные черты от ответственности в материальном праве. Определены координационные, субординационные и генетические связи между элементами макроуровня института юридической ответственности. Сделан вывод о необходимости дальнейшей разработки данной проблематики в целях отграничения института юридической ответственности от смежных правовых институтов и детального выявления структуры данного института . Для цитирования: Липинский Д.А. Макроуровень института юридической ответственности // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 25–44. УДК: 340.1 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.25.44 |
Российское право: состояние, перспективы, комментарии
|
45–70
|
В статье раскрываются основные тенденции развития норм об ответственности основных участников корпоративных отношений в ходе реформы гражданского законодательства в России. Такая ответственность рассматривается как отдельный вид гражданско-правовой ответственности, наряду с договорной и деликтной, имеющий отличительные особенности, в числе которых специальное основание корпоративной ответственности (корпоративное правонарушение) и принцип специалитета. Корпоративная ответственность в таком понимании имеет своим основанием нарушение субъективных гражданских (корпоративных) прав и корпоративных обязанностей, имеющих управленческую природу. Принцип специалитета корпоративной ответственности означает, что ответственность не может носить «генерального» характера и наступает только за те нарушения и в отношении тех субъектов, которые eхpressis verbis названы в законе. Исходя из такого подхода подчеркивается значение корпоративной гражданско-правовой ответственности в системе видов юридической ответственности участников коммерческих корпораций. Рассматриваются следующие виды корпоративной ответственности: ответственность участников перед кредиторами коммерческих корпораций; ответственность участников перед самими коммерческими корпорациями; ответственность участников перед другими участниками коммерческих корпораций; ответственность участников перед членами органов управления коммерческих корпораций. Каждый из перечисленных видов корпоративной ответственности анализируется исходя из действующего законодательства, доктринальных источников и авторского подхода к понятию корпоративной ответственности в целом. Целью статьи является общий обзор состояния и проблем правового регулирования различных видов гражданско-правовой ответственности участников коммерческих корпораций в России и определение основных направлений его дальнейшего совершенствования. На основе изучения российской доктрины, судебной практики и позитивного зарубежного опыта подготовлен ряд выводов и предложений, направленных на совершенствование российского законодательства об ответственности участников коммерческих корпораций. Обосновывается необходимость достижения в корпоративных отношениях справедливого баланса интересов между всеми заинтересованными лицами, включая участников, бенефициаров, управляющих, кредиторов (в том числе и государства) коммерческих корпораций. Методологическую основу исследования составили общенаучные методы (анализ и синтез, индукция и дедукция, метод системного анализа) иметоды юридической науки (в том числе методы сравнительного правоведения, ме-тоды буквального, систематического, телеологического и исторического толкованияправовых норм). Для цитирования: Гутников О.В. Корпоративная ответственность участников коммерческих операций: проблемы и перспективы развития // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 46–70. УДК: 346 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.46.70 |
|
71–88
|
В статье рассматривается понятие бюджета, формировавшееся в течение двух столетий в рамках концепции финансового закона. Затрагиваются вопросы эволюции данного учения в западных государствах и влияние западных ученых на развитие концепции финансового закона и учения о бюджете в России. Автор показывает достижения отечественных исследователей, в частности, оригинальное учение о финансовых законах как об особой разновидности законодательных актов, составляющих предмет финансового права, созданное И.Т. Тарасовым. Он систематизировал понятие финансового закона в пяти постулатах: финансовые законы как предмет науки финансового права; финансовые законы как средство защиты прав казны и плательщиков налога; финансовые законы и установление налогов и повинностей; финансовые законы и определение расходов; исполнение финансовых законов и государственной росписи (бюджета). Концепция Тарасова оказала существенное влияние на развитие отечественного учения о финансовом законе и о роли бюджета в жизни государства. В рамках концепции финансового закона в российской финансовой и финансово-правовой науке ХIХ — начала ХХ вв. активно исследовалось понятие бюджета как финансового закона и административной меры необходимой для функционирования всего государственного управления. Автор пытается ответить на вопрос, что представляет собой бюджет, обращаясь к позициям русских, советских и современных российских ученых. Он формирует собственное мнение (отталкиваясь от достигнутого наукой финансового права), основанное на том, что принятие бюджета в форме законодательного акта не только «легализует» публичные доходы и расходы, но и подчеркивает социально-экономическую значимость бюджета как финансового плана, гарантию его беспрекословного исполнения. Сделан вывод, что в материальном смысле бюджетный закон выступает как административный акт в том значении, что он является актом, в соответствии с которым осуществляется администрирование публичных расходов и доходов. В формальном смысле бюджетный закон выступает как законодательный акт, являющийся источником финансового и бюджетного права, которым переводятся в правовое поле все действия по администрированию публичных расходов и доходов. Для цитирования: Ялбулганов А.А. Учение о бюджете в доктрине российского финансового права // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 71–88. УДК: 349 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.71.88 |
|
89–111
|
Статья посвящена рассмотрению налогового комплаенса как системы превенции нарушений налогового законодательства, с одной стороны, и оценки налоговых рисков с управлением ими, с другой. Такой подход к налоговому комплаенсу позволяет рассмотреть как подходы к оценке налоговых рисков налоговых органов, направленные на обнаружение нарушений налогового законодательства, так и налогоплательщиков, целью которых является оптимизация налогообложения законными способами. Налоговый комплаенс исследуется как система и предупредительных, и стимулирующих мер административного принуждения одновременно. Анализ системы этих мер строится с учетом их целей и оснований их применения, способа обеспечения ими правопорядка и содержания данных мер. Это позволило автору выявить недостатки как в правовом регулировании, так и в практике применения рассматриваемых мер административного принуждения за нарушения налогового законодательства, выработать и предложить в статье способы решения указанных проблем. В статье сделан вывод о ненадлежащих организационно-правовых гарантиях реализации правового статуса налогоплательщика, налогового агента, кредитной организации из-за отсутствия определенного в налоговом законодательстве и закрытого, т.е. исчерпывающего перечня налоговых рисков и критериев их оценки. Вывод основан на системном правовом исследовании механизма правового регулирования налогового контроля, особенностей его организации, структуры и правового статуса органов налогового контроля в России. Предупредительные меры налогового комплаенса рассматриваются как часть системы мер административного принуждения в комплексе с пресекательными, обеспечительными, карательными и восстановительными мерами административного принуждения, которые применяются за нарушение налогового законодательства. При этом в статье положительно для совершенствования налогового комплаенса оцениваются перспективы перехода от вертикальных к горизонтальным налоговым правоотношениям, т.е. широкого внедрения налогового мониторинга как метода контроля и постепенного отказа от налоговых проверок по мере повышения эффективности риск-ориентированного подхода в налоговом контроле. Однако все это возможно только при внедрении концепции правозаконности в механизм правового регулирования налогового контроля, предполагающей реализацию в правовом регулировании и в правоприменительной практике всех конституционных принципов налогообложения и сборов. Для цитирования: Овчарова Е.В. Налоговый комплаенс в России: проблемы соотношения мер административного принуждения и стимулирования // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 89–111. УДК: 349 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.89.11 |
|
112–132
|
Анализируется упомянутый, но непоименованный в законе договор о предоставлении (выдаче) поручительства и его влияние на формирование отношений «должник–поручитель — кредитор». Данный договор практически не изучен в цивилистике, но интересен как практически, так и с научной стороны. Обосновывается невозможность совпадения фигуры должника и поручителя в одном лице. Хотя для заключения договора поручительства необходимо лишь воля поручителя и кредитора, обычно именно должник подбирает кандидатуру лица, предоставляющего обеспечение. Возникающие в связи с предоставлением обеспечения отношения между должником и поручителем могут быть основаны не только на внеправовой приязни, служебной, родственной или корпоративной зависимости, но также могут вытекать из договора о предоставлении поручительства. Определяются правовая природа такой сделки и ее сходство с отдельными договорами — договором комиссии, возмездного оказания услуг, поручения, предоставления независимой гарантии. Сделан вывод о самостоятельном правовом значении договорного регулирования отношений, возникающих между должником и поручителем на этапе формулирования условий будущего обеспечения. Определяется возможное содержание договора о предоставлении поручительства, в частности, обосновывается право включения в такое соглашение условий о гонораре, выплачиваемом поручителю за выдачу обеспечения, определение объема обратного требования поручителя к должнику и т.д. Также рассматривается вопрос о влиянии пороков отношений покрытия на судьбу поручительства, оценивается перспектива оспаривания договора поручительства по этим мотивам. Хотя в европейских правопорядках непрофессиональному поручительству полагается большая защита по сравнению с обеспечением, данным предпринимателями или в предпринимательской деятельности, в российской судебной практике такие подходы не являются основополагающими. Обоснована рациональность прокредиторского подхода в вопросах сохранения обеспечения, несмотря на наличие явных предпосылок к признанию договора поручительства недействительным, в том числе и по мотивам обмана или существенного заблуждения. Доводы подтверждаются материалами судебной практики. Для цитирования: Трезубов Е.В. Договорное регулирование отношений покрытия в поручительстве // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 112–132. УДК: 347.468 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.112.132 |
|
133–157
|
В большинстве стран существуют две самостоятельные системы правовой охраны лекарственных средств: их государственная регистрация и их патентная охрана. Ввиду общего объекта защиты между названными системами неизбежно возникают коллизии, конкуренция и несогласованность. Одним из правовых институтов, обеспечивающих взаимодействие государственной регистрации и патентной охраны лекарственных препаратов, выступает патентная увязка. Актуальность изучения дополнительных механизмов защиты исключительных прав производителей оригинальных лекарственных средств при регистрации воспроизведенных препаратов в виде патентной увязки в России обусловлена ее международными обязательствами, так как интеграционное правовое регулирование, обеспечивающее функционирование общих рынков лекарств и медицинских изделий, предусматривает установление патентного статуса препарата в ходе его регистрации. В итоге анализа зарубежного опыта регламентации регистрации препаратов с точки зрения защиты исключительных прав третьих лиц на используемые в них изобретения выявлены основные элементы, составляющие патентную увязку, в том числе: дополнительные обязанности заявителей, обращающихся за государственной регистрацией препаратов, обеспечивающие защиту прав на изобретения, используемые в них; правовые механизмы предварительной проверки исключительных прав третьих лиц на изобретения, используемые в регистрируемых лекарственных препаратах при подаче заявления на их государственную регистрацию; государственные информационные системы, содержащие информацию об изобретениях, используемых в лекарственных препаратах; государственная регистрация препаратов с отложенным вводом в обращение в связи с правами третьих лиц на объекты интеллектуальной собственности, используемые в препаратах; объем ограниченных прав заявителя на использование препарата в период с его регистрации с отложенным вводом в обращение до полного его ввода в обращение. На основе анализа лучших зарубежных практик регистрации препаратов и защиты исключительных прав третьих лиц на используемые в них изобретения сформулированы предложения об их применении в отечественном правопорядке. Для цитирования: Цомартова Ф.В. Проблемы соотношения систем государственной регистрации лекарственных препаратов и их патентной охраны // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 133–157. УДК: 349 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.133.157 |
|
158–175
|
В статье обосновываются группы общественных отношений, входящих в предмет спортивного права. Доказывается, что в юридической литературе сформировалось ошибочное понятие о предмете спортивного права, ввиду чего в него включаются отношения, связанные со спортом, но относящиеся к предметам трудового, административного, гражданского, предпринимательского и земельного права. Обосновывается самостоятельность спортивного права и определяется его место в системе отраслей российского права. Предметом спортивного права являются общественные отношения в области физкультуры и спорта (спортивные отношения) об организации: а) физического воспитания, спортивной подготовки, проведения спортивных мероприятий; б) физкультурно-спортивной деятельности и международного сотрудничества в сфере спорта; в) рассмотрения спортивных споров. Спортивные отношения, составляющие предмет спортивного права, следует характеризовать как организационные спортивные отношения. Связи между отношениями, входящими в предмет спортивного права обусловлены их внутренней природой и носят структурный, а не функциональный характер. Автор проводит отграничение спортивных правоотношений от иных отношений, возникающих между субъектами физической культуры и спорта в процессе физкультурной и спортивной деятельности, в частности, возникающих в ходе тренировочного процесса и спортивных соревнований, не связанных с их организацией. Доказывается, что спортивное законодательство в сфере подготовки к соревнованиям и участия в них (в отличие от трудового законодательства), регулирует организацию этих мероприятий, причем данные отношения возникают не только в рамках спортивной организации, но также на территориальном уровне. Субъектами этих отношений являются граждане и организации, не связанные трудовым договором. Обосновывается вывод, что спортивные отношения не пересекаются с отношениями, регулируемыми иными отраслями права. Рассматриваемым отношениям присуще единство, вытекающее из их взаимосвязей и взаимозависимости, что характеризует предмет спортивного права как целостное образование, отграниченное от предметов иных отраслей права, и подтверждает самостоятельный, а не комплексный характер спортивного права. Для цитирования: Буянова М.О. К вопросу о предмете спортивного права // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 158–175. УДК: 349 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.158.175 |
|
176–194
|
В статье проанализированы основные концептуальные подходы к рассмотрению понятия «спортивное право» в отечественной юридической науке. В результате обобщения мнений о трактовке данного термина с точки зрения таких теоретико-правовых категорий, как «правовая система», «система права» и «система законодательства», автор указывает на несколько подходов к пониманию сущности спортивного права. Отмечается, что оно рассматривается в качестве отрасли права, отрасли права на стадии ее становления, отрасли законодательства, а также в качестве составной части правовой системы. При этом наиболее спорным является вопрос о признании спортивного права отраслью права. Указывается на недостаточную теоретическую разработку подхода к рассмотрению спортивного права в качестве особой составляющей правовой системы. Автор предпринял попытку раскрыть данный вопрос детально. С позиций спортивного права затронуты теоретико-правовые феномены, охватываемые правовой системой: внешняя и внутренняя формы выражения правовых норм, реализация права, правовая культура. Наиболее подробно рассматривается такой компонент спортивно-правовой культуры, как спортивное правосознание, подразумевающее правовой менталитет в сфере физической культуры и спорта. Отдельное внимание уделено перспективам развития спортивного права в России как особого «среза» правовой системы, отрасли права и отрасли законодательства. Затронуты такие вопросы, как систематизация спортивного законодательства, модернизация регионального блока нормативных правовых актов о физической культуре и спорте, совершенствование спортивного правосознания. Отмечается, что сущность спортивного права раскрывается также с позиций научно-образовательной сферы. В этом случае данным понятием обозначаются соответствующая область юридической науки и учебная дисциплина. Сделан вывод о дискуссионности вопроса о признании спортивного права отраслью права, а также недостаточной теоретической разработке подхода к рассмотрению спортивного права в качестве составной части правовой системы. Кроме того, обозначены наиболее актуальные направления дальнейшего развития спортивного права в Российской Федерации. Для цитирования: Савичев А.А. Понятие спортивного права в российской юридической доктрине // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 176–194. УДК: 349 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.176.194 |
|
195–213
|
Введя в 1993 году в российское законодательство институт смежных прав, законодатель в качестве объекта охраны, на который распространяются права организаций вещания, определил передачу. Реформа гражданского законодательства, повлекшая за собой кодификацию норм, касающихся интеллектуальной собственности, затронула и права организаций вещания. В части четвертой Гражданского кодекса объектом исключительного права организации вещания стали называть сообщение в эфир или по кабелю радио- или телепередач (вещание организаций эфирного или кабельного вещания). Однако правовой статус передач, которые транслируют организации вещания, остался не в полной мере законодательно определенным. Неоднозначен правовой статус передач и в зарубежном законодательстве. В статье обозначены правовые проблемы, возникающие не только с точки зрения теоретических подходов, но и в процессе правоприменения. Если некоторые передачи могут быть аудиовизуальными произведениями и охраняются авторским правом, то со спортивными передачами правовой определенности меньше. Поскольку использование спортивных передач создает существенный экономический эффект, увеличивается количество правонарушений посредством неправомерного использования вещания и передач. С развитием информационно-телекоммуникационных сетей такие правонарушения перемещаются в Интернет, где не урегулированы некоторые аспекты использования результатов интеллектуальной деятельности организаций вещания. Для борьбы с неправомерным использованием вещания спортивных передач в Интернете применяется «антипиратское законодательство», позволяющее налагать запреты на использования с привлечением информационных посредников, а не привлекать к ответственности нарушителей. Некоторые нарушения прав организаций вещания имеют трансграничный характер, но международно-правовой механизм, в частности, Международная конвенция об охране прав исполнителей, производителей фонограмм и вещательных организаций регулирует правоотношения по использованию передач организаций вещания на уровне 1960-х годов, не охватывая даже кабельного вещания. Необходимы решения, позволяющие в полной мере охранять вещание в Интернете как национальном, так и на международном уровне и наделять соответствующими правомочиями организациям вещания. Для цитирования: Бузова Н.В. Спортивные передачи: актуальные вопросы правовой охраны и защиты прав на них // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019 № 1. С. 195–213. УДК: 347 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.195.213 |
|
214–231
|
Правовое регулирование отношений в сфере рыболовства и сохранения рыбных биологических ресурсов неотделимо от государственной политики, реализуемой в рамках нормативно-правовых актов, определяющих развитие рыбного хозяйства как отрасли экономики. В свою очередь документы, определяющие государственную политику в области рационального использования, сохранения и охраны водных биологических ресурсов должны быть увязаны с основополагающими документами стратегического и программно-целевого планирования. Этим вопросам в последнее время в доктрине экологического права уделяется особое внимание. Стратегической (экологической) целью государственной политики в данной области является решение сопряженных социально-экономических задач, обеспечивающих экологически безопасный, качественно ориентированный рост добычи и переработки рыбных ресурсов, сохранение благоприятного состояния биологического разнообразия и природных ихтиологических ресурсов для покрытия потребностей нынешнего и будущего поколений, реализации права каждого человека на доступные биоресурсы, обеспечение экологической безопасности. Однако в России недостаточно разработана нормативно-правовая база и правовые механизмы, обеспечивающие эффективную охрану и рациональное использование рыбных запасов, иных водных биологических ресурсов. Значение рыболовной отрасли для экономического развития нашей страны обусловливает необходимость решения обозначенной проблемы, опираясь на многолетний опыт зарубежных государств. В данной статье предпринята попытка анализа зарубежного и российского законодательства в области административно-правового регулирования правил рыболовства и охраны рыбных запасов. В ходе исследования установлены как соответствия, так и разночтения норм российского законодательства и стран Содружества Независимых Государств, а также сделаны предложения нормативного характера, имеющие практическое значение, поскольку охрана рыбных ресурсов являетсяважной частью охраны природной среды. Непринятие своевременных и соответствую-щих мер к защите этого объекта природы может привести к его истреблению. Для цитирования: Панова И.В., Синицина С.В. Административно-правовое регулирование правил рыболовства и охраны рыбных запасов: анализ зарубежного и российского законодательства // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 214–231. УДК: 342 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.214.231 |
Право в современном мире
|
232–250
|
В отечественной правовой литературе вопросы международно-правового режима подводных кабелей остаются неисследованными, как, впрочем, и вопросы соотношения свободы прокладки подводных кабелей с остальными свободами открытого моря и с правами, действующими на морском дне, в частности. Опираясь на исторический, логический и системный методы анализа, авторы рассматривают обозначенную проблематику. Анализируется взаимодействие двух важнейших прав, предусмотренных Конвенцией ООН по морскому праву (1982) — правом на прокладку подводных кабелей и правом на разработку минеральных ресурсов. Прокладка и использование подводных кабелей давно стала приносить человечеству экономические и социальные блага, а также стала объектом международно-правового регулирования, хотя последнее нельзя назвать развитым и всесторонним. В отличие от прокладки подводных кабелей разработка минеральных ресурсов морского дна имеет более короткую историю международно-правового регулирования. В пределах морских границ государства эти виды деятельности регулируется им самим, однако за пределами государственных морских пространств возможно столкновение интересов субъектов, занятых в кабельной индустрии и занимающихся разработкой минеральных ресурсов. Постепенно увеличивающаяся активность в Международном районе морского дна может привести к конфликтам между кабельными компаниями, осуществляющими прокладку подводных кабелей, а также субъектами, ведущими деятельность по разработке минеральных ресурсов, поскольку оба вида деятельности приходятся на одну и ту же территорию морского дна. Конвенция ООН по морскому праву не устанавливает приоритета той или иной деятельности в Международном районе морского дна, поэтому не ясно, как решать ситуацию при вероятных разногласиях между кабельной компанией и контрактором (подрядчиком) в договоре на разработку ресурсов морского дна. Авторы приходят к выводу, что восполнение этого пробела можетосуществляться альтернативными способами за рамками изменения Конвенции, входе сотрудничества международных организаций, с учетом возможного конфлик-та интересов в деятельности национальных органов и организаций. Для цитирования: Рылова М.А., Швец Д.А. Свобода прокладки подводных кабелей и право на разработку минеральных ресурсов: «на перекрестке равнозначных дорог» // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. С. 232–250. УДК: 341 DOI: 10.17-323/2072-8166.2019.1.232.250 |
|
|